Последний континент

– Господин Тупс, ты, жирная бочка! – услышал Думминг и с изумлением осознал, что этот голос – его собственный.

Думминг чувствовал себя так, словно на него наложили чары. С другой стороны, он мог бы ничего и не говорить, просто ему хотелось в кои-то веки выложить все начистоту.

– Прошу прощения, я только хотел… э-э… сказать… – предпринял еще одну робкую попытку казначей.

– Да заткнешься ты наконец, казначей! – рыкнул Чудакулли.

– Прошу прощения, прошу прощения, прошу прощения…

Чудакулли погрозил декану пальцем.

– А теперь слушай меня…

С его руки сорвалась алая искра и, оставив у самого уха декана дымный след, врезалась в мачту, которая тут же взорвалась.

Декан сделал глубокий вдох, а когда декан делал глубокий вдох, содержание воздуха в атмосфере резко уменьшалось. Обратно воздух вышел вместе с ревом:

– Ты смеешь швыряться в меня магией?!

Чудакулли остолбенело смотрел на собственную руку.

– Но я… мне…

Зубы упрямо не желали разжиматься, однако Думмингу все же удалось выдавить сквозь них несколько слов:

– Нми првляит мкия!

– Что? Что ты там бубнишь? – осведомился профессор современного руносложения.

– Ну я тебе покажу магию, надутый клоун! – завопил, размахивая руками, декан.

– Это все магия! – хватая его за руку, ухитрился достаточно отчетливо проговорить Думминг. – Декан, ты же разнесешь аркканцлера на мелкие кусочки!

– Ага, именно это я сейчас и сделаю!

– Прошю прощения, не хотела вам мешать, но…

Из люка показалась голова госпожи Герпес.

– Да, госпожа Герпес? Что такое? – заорал Думминг, одновременно уклоняясь от вспышки, слетевшей с руки декана.

– Йа понимаю, ви заняты важьными универьситетскими делами, но там, внизю, и должно быть столько трещин? Из них течет вода…

Думминг заглянул в люк. Там плескалась вода.

– Мы тонем! – воскликнул он. – Вы, старые жирные ду… – Он прикусил язык. – Корабль трещит по швам! Вместе с нами! Смотрите, он желтеет!

Палуба стремительно теряла свой зеленый оттенок, как будто сверху на корабль надвигалась гигантская темная туча.

– Это все он виноват! – заорал декан.

Думминг бросился к поручням. Со всех сторон доносился оглушительный треск.

Самое важное сейчас – сохранять спокойствие. Надо подумать о чем-нибудь хорошем и приятном, к примеру о синем небе, о пушистых котятах. Но не о тех, которых вот-вот утопят.

– Послушайте! – выкрикнул он. – Если мы не одолеем наши разногласия, они одолеют нас, понятно? Корабль… он как будто отзревает! А мы очень далеко от суши! И поблизости могут быть акулы!

Он посмотрел вниз. Потом вверх.

– Акулы! – крикнул он.

Волшебники бросились к нему. Судно накренилось.

– Ты уверен, что это именно акулы? – спросил Чудакулли.

– Может, это тунцы? – поддержал декан.

Сзади на палубу облетали останки паруса.

– А как вообще отличить акулу от тунца? – послышался голос главного философа.

– Можно по пути в пищевод попробовать пересчитать зубы, – пожал плечами Думминг.

По крайней мере, они перестали швыряться друг в друга магией. Можно изъять волшебников из Незримого Университета, но изъять Незримый Университет из волшебников невозможно.

Корабль накренился еще больше – это к группе присоединилась госпожа Герпес.

– А что бюдет, если ми выпадем за борт? – полюбопытствовала она.

– Нужно разработать план, – объявил Чудакулли. – Декан, будь любезен сформировать комитет для разработки плана выживания в неизвестных, населенных акулами водах.

– А может, поплывем к берегю? – предложила госпожа Герпес. – В йуности йа хорошо плавала.

Лицо Чудакулли озарилось теплой улыбкой.

– Всему свое время, госпожа Герпес, – ответил он. – Но ваше предложение принято к рассмотрению.

– На данный момент оно единственное, – заметил Думминг.

– А в чем именно будет заключаться твоя роль, аркканцлер? – оскалился декан.

– Я лишь очерчиваю стратегические цели, – сообщил Чудакулли. – Обдумывать способы их достижения – ваша задача.

– В таком случае, – произнес декан, – я за то, чтобы покинуть корабль.

– Зачем? – поинтересовался заведующий кафедрой беспредметных изысканий. – Чтобы поближе познакомиться с акулами?

– Это вторая проблема, – ответил декан.

– И то верно, – поддержал Думминг. – В случае чего всегда можно будет проголосовать за то, чтобы покинуть акулу.

Внезапно судно накренилось особенно сильно. Главный философ мгновенно принял героическую позу.

– Я спасу вас, госпожа Герпес! – крикнул он и сбил ее с ног.

По крайней мере, предпринял такую попытку. Но главный философ для волшебника был довольно субтильным, а госпожа Герпес – весьма фигуристой. Также дело осложнялось тем, что лишь к очень немногим областям госпожи Герпес он осмеливался прикоснуться. Оперируя с некоторыми периферическими регионами, он сделал все, что мог, и слегка ее приподнял. В результате к весу волшебника добавился вес домоправительницы, а все это, в свою очередь, навалилось на маленькие ножки главного философа, которые и прорезали палубу, словно два стальных штыря.

Корабль, к этому моменту уже сухой, как трут, и мягкий, как гнилушка, величаво распался надвое.