Последний наказ

— Он говорит, господин мой — Кирилл сглотнул — что нет такой рати, чтобы одолеть непобедимое войско Повелителя Вселенной. Что посланы на Георгия великие силы, с ихним воеводой Бурундаем. Что как найдут, так и конец князю, и подмоги ему ниоткуда не будет, потому как разорили они уже все русские города, аж до самого Галича Мерьского. С чем и ехал.

Татарин вдруг засмеялся кудахтающим смехом, давясь и часто сглатывая. Снова заговорил.

— Ещё он говорит, Бату-хан возьмёт Новагород до весны.

Но Ратибор уже не слушал. Злорадный взгляд узких, нерусских глаз ещё не потух, но голос уже прервался, сменившись хрустом. Витязь медленно восстанавливал дыхание. Из горла посла торчала рукоять кинжала. Незачем слушать злобное враньё.

И тут Ратибора наконец вырвало. Любая выдержка имеет предел.

* * *

Витязь вновь подкинул дров в начавший вянуть огонь. Мало пользы. Морозный ночной воздух беспрепятственно затекал в избу, выдувая тепло. Холодно. Как холодно.

Ратибор невольно потянул на себя край подбитого мехом плаща. Стемнело, пора выходить. Куда?

Холодно. Морозный мрак затекал в самую душу, и нечем было изгнать его.

На миг единый почудилось — всё уже свершилось. Исполнилось задуманное проклятым ханом Батыем, и на всей земле Русской — только они двое. И не только в Русской земле — везде, до самого Последнего моря. И некуда идти. Везде будет одно и то же — обглоданные волками трупы, сожжённые руины и поганые двуногие звери, рыщущие в поисках ещё уцелевшей добычи.

Вот догорит огонь — и опустится Великая Тьма…

Витязь сжал зубы. Подбросил ещё дров. Пока огонь горит. Пока они живы.

Ратибор искоса посмотрел на княгиню. Молодая женщина держалась. Всё ещё держалась. Долго ли?

Огромные глаза княгини лихорадочно блестели. Он осторожно, очень осторожно взял её руки в свои. Она не отняла рук, но и не проронила ни звука. Чудеса иногда случаются, но ждать их повторения может лишь глупец.

Ратибор уже не скрипел зубами — челюсти свело намертво. Господи, прости, что опять я. Знаю, знаю, я обещал, что дальше сам… Но тут…

— Я знаю, что делать, Ратибор Вышатич — витязь вздрогнул, настолько спокойным, отрешённым был голос — надобно убить Бату-хана.

Витязь беспокойно поглядел в огромные чёрные глаза. Этого ещё не хватало… Господи, за что ей-то?

— Думаешь, ума решилась с горя? — княгиня чуть усмехнулась — Нет, Вышатич. Здраво мыслю я, как никогда. Нету такой силы воинской, дабы победить татарскую орду. И неча переть на них грудью. Надо убить Бату-хана, иного выхода нет. Не будет его — и перегрызутся они, как зимние волки без вожака — она снова жёстко усмехнулась — или как наши князья. И порушится единство поганых, и будут они, как мы, поврозь. Тогда и конец им будет.

* * *

— … А я им говорю — глупые, не живут ведмеди на деревьях в дуплах. А греки знай своё долдонят — мол, ихний брат монах какой-то, имя вот забыл, самолично видал, как ведмедь в дупло спать лез, и о том в пергаменте отписал. Я смеюсь — это же он мёд жрал, глупые…

Кирилл Синица болтал, стуча зубами. Ратибор терпел, только чуть морщился. Впервые они остановились на ночлег ночью. Без проводника, по незнакомой местности, да ещё по такой, двигаться было возможно только днём.