Последний негодник

Он перевернул жену на спину, прервав ее жадный поцелуй, резким движением оторвал ее руки от своей шеи и пригвоздил к ковру. И держал ее так, вперив в нее взгляд, в ответ Лидия пристально смотрела на мужа, пока последние отголоски бури сотрясали ее тело. Потом закрыла глаза, и перед ними заплясало пламя. И спустя долгую трепетную минуту она услышала приглушенный возглас, в котором прозвучало ее имя, и поверх нее упал обессиленный Вир.

В половине одиннадцатого в тот же день в кабинете мужа ее светлость встретилась с миссис Клей.

А в полдвенадцатого разверзнулся ад.

Кажется, тысячи горничных и лакеев высыпали из дверей, вооруженные тряпками, щетками, швабрами, метлами, ведрами и прочим устрашающим инвентарем, который Вир даже распознать не смог бы.

Он спасся бегством в бильярдную только затем, чтобы попасть в засаду, устроенную другим сонмом слуг.

Он сбежал в библиотеку и только лишь обнаружил, что ему просто наступают на пятки и дышат в спину.

Так Вир ходил из комнаты в комнату в поисках убежища, но раз за разом сталкивался с вторжением.

Наконец, он прокрался в свой кабинет, закрыл дверь и припер ее креслом.

– О, мой дорогой, – раздался позади голос жены, в котором проскакивали нотки веселья. – В этом нет необходимости.

Вир развернулся на голос, лицо его пылало. За столом сидела Лидия, с трудом удерживаясь от смеха.

– Они там повсюду, – упрекнул он.

– Сюда они не войдут, – успокоила Лидия. – Я предупредила миссис Клей, что мне нужно работать.

– Работать? – вскричал Вир. – Да они разносят дом на кусочки. Их же тысячи. Они выдергивают ковры прямо из-под ног. Они сваливают шторы – карнизы и все такое – мне на голову. Они…

– Вот как? – Лидия улыбнулась. – Значит, миссис Клей устроила основательную уборку. Я так и думала, что ей это по силам.

Она отложила карандаш и сложила на столе руки.

– И ты весьма довольна собой, – проворчал Вир. Он начал было отодвигать от двери кресло, но потом передумал и оставил все, как есть. Потом подошел к столу, отодвинул в сторону поднос с почтой – видимо той, что он пренебрегал – и уселся на угол вполоборота к жене. – Они так тебя бояться, что едва ли замечают мое присутствие.

– А что ты там делаешь? Или вернее, здесь. Я думала, что ты давным-давно с воплями сбежал из дома.

– Я все не мог решить, куда отправиться, – поделился он. – Китай слишком далеко. Впрочем, может, более подходит Новый Южный Уэльс как ссыльное место для каторжников и все такое.

– Могу я предложить Бедфордшир? – спросила Лидия.

Он не вздрогнул, ни единым мускулом не пошевелил. Взгляд как был, так и остался сосредоточенным на сваленной в кучу горе писем и карточек, пока сам Вир мысленно воскрешал в уме картину, как они полусонные, лениво любили друг друга сегодня утром под шум тихо барабанившего в окна дождя… и как она оставила постель раньше Вира, а он дремал, потом просыпался от ее запаха – на подушках, простынях, на своей коже – и мускусного аромата от их совокупления.

– Ладно, хорошо, я и не ждала, что ты возжаждешь тут же воспользоваться этим предложением, – призналась Лидия. – Но я не могу ходить, как по стеклу, вокруг этого вопроса. Приличия требуют, чтобы ты представил меня новоприобретенному семейству. Я подумала, что мы могли бы убить двух зайцев сразу: спастись от этого переворота и ввести меня в семью.

– Занимайся своим делом, – очень тихо и весьма прохладно произнес он, между тем воскрешая в памяти предыдущую ночь и все те дьявольские женские вещички, и как у него рот пересох, словно у мальчишки, впервые увидевшего обнаженную женщину – у него, который повидал их сотнями.

– Я просто завершаю обязательства перед Макгоуэном и «Аргусом», – пояснила Лидия. – Теперь я герцогиня Эйнсвуд. И я принимаю сей статус с намерениями нести все связанные с тем обязанности. Один из нас, как видишь, намерен расхлебывать последствия.

– Тогда делай, что хочешь. – Вир слез со стола и направился к двери. Бесшумно и спокойно он отодвинул кресло. – В Бедфоршир я не собираюсь.

Потом отворил дверь и вышел.

Лидия быстро скинула башмаки и поспешила в холл. Вир быстрым шагом направлялся к выходу.

Она на цыпочках кралась за герцогом, не обращая внимания на пораженные взгляды слуг, возившихся в холле.

Потом схватила бадью и опрокинула содержимое на мужа, лишь только он открыл парадную дверь.

И услышала всеобщий вздох.

Затем в холле наступила гробовая тишина.

Мгновение Эйнсвуд стоял, не шевелясь, пока с головы и плеч стекала грязная мыльная вода, тонкими ручейками струясь по сюртуку и капая на порог.

Затем очень медленно Вир повернулся.

– Ой, – сказала она.

Взгляд зеленых очей прошелся по слугам – горничным, прикрывающим ладошками рты, изумленно таращившимся лакеям – по живописной картине всеобъемлющего потрясения.

Осмотрел свою промокшую одежду, потом поднял взгляд на Лидию.

Затем открыл рот и разразился смехом, резко, словно выстрелил из пистолета. И далее смех перерос в оглушительный хохот, эхом отразившийся в голом холле. Вир прислонился к дверному косяку, плечи его тряслись, он попытался что-то вымолвить, но только закашлялся.

Затем, наконец: