Последний ребенок

– Отпустил Джонни Мерримона.

Теперь уже Хант отвернулся.

– Насчет Джонни никаких разговоров не было.

– Будут, если мальчишка не появится в ближайшее время. Джонни теперь на виду и у прессы, и у телевидения, и репортеры знают, что он пропал. Рано или поздно они пронюхают, что ты не дал службе соцобеспечения сделать свое дело, а про тебя и его мать и без того все знают.

– Нечего там знать.

– Ты, может, в это и веришь, а я – нет… Ну да неважно. Решение по Джонни принимал ты, и, если с парнишкой что-то случится, в причинах никто разбираться не будет. Тебя просто распнут.

– Думаю, ты не прав.

– Ты так думаешь, потому что знаешь мальчишку. Другие его не знают. Зато всем известно, что жизнь у парня паршивая. Что он потерял сестру и отца. Что мать не в себе. А еще они знают, что пишут в газетах. Ты сам видел фотографии. Любой скажет, что Джонни надо сажать под замок ради его собственной безопасности.

– А другой вариант?

– А другой – отдать под опеку туповатому охраннику, который и свою-то жизнь устроить не может… Черт возьми, Клайд, неужели ты не понимаешь? Если с ним случится что-то плохое, винить за принятые решения будут тебя. Уж Кен Холлоуэй об этом наверняка позаботится. И шеф тоже, и пресса, и генеральный прокурор. – Йокам выставил заскорузлый, мозолистый палец. – Тебе надо молиться, чтобы мальчишка объявился целым и невредимым.

Хант задумчиво посмотрел на друга, выдохшегося и как-то внезапно постаревшего.

– Не волнуйся так, Джон. Тебе это на пользу не идет.

– Я всегда ожидаю худшего, и обычно так оно и выходит. Сам знаешь. Вот почему за все тридцать лет это дерьмо меня не задело.

– А сейчас? – Хант чувствовал перемену, чувствовал за словами друга едва сдерживаемую злость.

Йокам помолчал, потом сказал:

– Сейчас дело другое.

– Потому что здесь дети?

– Потому что, все вместе, они никак не сводятся к одному. И потому что все это творилось годами у нас под носом. Я так тебе скажу, Клайд: никогда в себе этого не чувствовал.

– Чего этого?

– Что кто-то должен заплатить жизнью. За это… – Йокам ткнул пальцем в стол и, повысив голос, повторил: – Кто-то должен заплатить жизнью.

– Потише.

– Так должно быть.

– Насколько мне известно, в Северной Каролине смертную казнь не отменяли.

– Адвокаты… – Йокам произнес это так, словно выругался.

Некоторое время оба молчали. Первым после паузы заговорил Хант.

– А если Джонни прав? – негромко сказал он. – Если у Бертона Джарвиса был сообщник, коп? Если он прикрывал Джарвиса? Помогал ему?

– Исключено.

– Семеро детишек…

– Я просто не представляю.

– Кто-то же сливает репортерам информацию. Если б я был «грязным» копом и хотел помешать расследованию, то начал бы с этого: распустил бы слухи, поднял шум, отвлек внимание тех, кто меня ищет.

Йокам ненадолго задумался.

– Предположим, есть второй. Кто-то, кто действовал заодно с Джарвисом, кто-то, замешанный в это дело с детьми. Джонни мог бы его опознать?

– Может быть. Со мной он разговаривать не хочет.

– А Тиффани Шор?

– У нас нет оснований думать, что к ее похищению причастен кто-то еще, но такой вариант не исключен. Ее сейчас держат на успокоительных, в более или менее кататоническом состоянии. Но доктора надеются на лучшее. Может быть, завтра.

– Ее охраняют?

– Нет.

– Пожалуй, стоило бы. Если замешан коп.

– Пожалуй.

Хант посмотрел на стол. Дело Алиссы Мерримон лежало рядом с делом Тиффани Шор. Он открыл первый файл и увидел фотографию Алиссы, глаза, волосы и лицо которой были словно списаны с ее брата.

– Возможно ли такое? Один из наших?

– Тьма, Клайд, ест сердца, как рак. Я в этом убежден.

Хант открыл вторую папку и несколько секунд пристально всматривался в тонкие, изящные черты Тиффани Шор. Потом коснулся пальцами обеих фотографий.

– Не могу просто сидеть на месте.

– Что?

– Тебе в этом участвовать необязательно.

– В чем? – спросил Йокам, но Хант оставил вопрос без ответа.

Выйдя из кабинета, он повернул в узкий коридорчик, который вел в заднюю часть здания. На него смотрели и отворачивались. Пройдя по опустевшему коридору, детектив распахнул пожарную дверь и торопливо, перепрыгивая через ступеньки, сбежал вниз. На подвальном уровне его ждали бетонный пол и металлическая дверь. Склад вещественных доказательств. Дальше по коридору, в небольшой комнатушке, лежали личные дела сотрудников департамента полиции. Полицейских. Обслуживающего и вспомогательного персонала. Архивные материалы держали в запертых шкафчиках за незапертой дверью. К ней и направился Хант. По пути он задержался на секунду, чтобы снять со скоб огнетушитель. Нужный шкафчик находился в самом центре задней стены. Хант осмотрел замок на верхнем ящике. Дешевый. Такой поддастся легко.

Хант поднял огнетушитель, но остановился, когда в комнату вошел Йокам.

– Я же сказал, чтобы ты не вмешивался.

– Нет. – Йокам закрыл дверь. – Ты не так сказал.

Детектив снова посмотрел ящик и как будто заколебался.

– Ну давай, – сказал Йокам. – Бей.

Хант чуть повернул голову и скосил глаз на напарника – щеки его лихорадочно горели, в глазах, отражая свет флуоресцентных ламп, вспыхнули крошечные огоньки.