Последний Совершенный Лангедока

– Ладно, забудь, – притворно вздохнула она. – Мужчины есть мужчины. И за что мне такое наказание? В лесбиянки что ли податься? Нет, противно…

– Если ты будешь лесбиянкой, тогда я запишусь в лесбияны!

Ольга на секунду нахмурилась, потом до неё дошёл смысл шутки и она засмеялась.

– Так, месье лесбиян, вы готовите завтрак – есть ужасно хочется – а я в душ!

– Погоди, какой душ? Воду же ещё надо согреть! Можешь поваляться ещё с четверть часа, а я пока включу нагреватель и приготовлю что-нибудь пожевать.

– Что, и кофе в постель будет?

– Легко. Любишь завтракать в постели?

– Ненавижу! Потом всё бельё в крошках.

– А зачем тогда спросила?

– Для порядка!

– Это правильно, – одобрил я, – порядок должен быть. Что хочешь на завтрак?

– Да всё равно на самом деле, что приготовишь, то и хорошо. А пока дай мне стакан сока.

Пока Ольга плескалась в душе, я наскоро приготовил завтрак, накрыл на стол и вышел в сад, чтобы ей не пришлось бежать мимо меня в свою комнату, завёрнутой в полотенце.

Потом мы сидели за столом, пили кофе и говорили о пустяках, старательно отводя друг от друга глаза.

– Спасибо, – сказала Ольга, ставя чашку, – посуда моя.

– Да что там мыть! Сиди, я помою!

Мы одновременно двинулись к раковине, столкнулись и… опять оказались в постели.

Со временем происходило что-то странное. Оно то растягивалось и едва ползло, подобно капле росы на травинке, то неслось безумным скакуном. Нас, двух взрослых людей, тянуло друг к другу, подобно подросткам, впервые переступившим запретную черту. Мы изголодались по близости, как будто прожили вместе целую вечность, и вдруг оказались разлучёнными. Мы прижимались друг к другу, как замёрзшие попугайчики. Мы то молчали, то вдруг начинали взахлёб говорить неизвестно о чём, перебивая собеседника. Оказалось, что мы ни минуты не можем прожить порознь. Стоило одному выйти из дома, как другой начинал тревожиться. Ольга зачем-то на четверть часа поднялась в свою комнату, а когда вернулась, увидела моё перепуганное лицо и рассмеялась:

– Послушай, так нельзя… Мы совсем сошли с ума…

– Ага! – радостно воскликнул я. – Иди ко мне!

– Да нет же, подожди! Давай хотя бы обед приготовим.

– Давай, я могу борщ сварить.

– А я тогда мясо потушу, в красном вине.

– Здорово! Только у нас есть нечего, нет ни мяса, ни картошки, да и вино мы всё вчера выпили. Придётся в магазин ехать.

Мысль о том, что придётся одеваться, куда-то ехать, терпеть взгляды посторонних людей, разговаривать с ними, а потом ехать обратно, так испугала нас, что Ольга встала и заперла входную дверь.

Вдруг Ольга постучала указательным пальцем мне по лбу:

– Эх, ты! Про Интернет забыл? Давай закажем всё, что нам надо, пусть сюда везут!

Идея нам так понравилась, что мы бросились искать сайт интернет-магазина и внезапно поняли, насколько проголодались. Быстро выяснилось, что продуктовых интернет-магазинов не так-то много, те, что есть, не хотят везти заказ за город, а те, что согласны привезти, могут это сделать завтра или послезавтра. Наконец мы нашли сайт, диспетчер которого, видно, соблазнившись суммой заказа, согласился прислать его «вот прямо сейчас». Мы так проголодались и обрадовались, что не надо никуда ехать, что заказали целую гору еды, с десяток бутылок вина, фрукты, а для Георгия Васильевича – коньяк. Часа через полтора приехал грузовичок из магазина и водитель начал выгружать на дорожку коробки и пакеты. Видно, в магазине кое о чём догадались, потому что в качестве подарка вложили в набор бутылку шампанского и орхидею.

Вскоре стол оказался завален свёртками, банками и пакетами.

– Так, мясо есть, даже не потекло. Вот это для борща, а это потушим. Картошка есть, лук, морковь, помидоры… Отлично! Интересно, вино мы выбрали хорошее? Давай попробуем?

В общем, борщ мы так и не сварили.

Глава 10

– Георгий Васильевич, я хотела спросить… – начала Ольга, но дьявол прервал её движением руки:

– Тот, за кого вы хотели просить меня, уже встретил тишину.

Ольга стремительно зажала рот ладонью, глаза наполнились слезами.

– Когда?.. – спросил я.

– В ночь на воскресенье. Вы побывали на воистину последнем выступлении.

Наш странный гость заговорил, и слова древней книги звучали мрачно и тяжко.