Последний верблюд умер в полдень

— О, я ни на кого не рассчитываю, Эмерсон. Кроме нас самих. Если ничего не поможет, нам просто следует одурманить служителей, одолеть стражников, вооружить реккит и свергнуть правительство.

— Пибоди, Пибоди! — Эмерсон крепко сжал меня в объятиях и тихо засмеялся, уткнувшись в мои волосы. — Ты — свет моей жизни, радость моего существования и всё такое прочее. Я говорил за последнее время, что обожаю тебя?

Я обрадовалась, что улучшила его настроение.

* * *

Нам понадобились всё хорошее настроение, которое у нас было, ибо следующий день оказался полон неприятных сюрпризов.

Первый случился утром. Я осматривала свою аптечку, пытаясь решить, что использовать для Аменит, когда уже-слишком-знакомая поступь марширующих ног провозвестила о новой опасности.

Я тут же подумала о Рамзесе. И как раз вовремя обернулась, чтобы увидеть взметнувшийся маленький килт, исчезавший в соседней комнате. Осталась лишь тревога — мне часто приходилось искать сына с сознанием, что он способен сколь угодно долго ускользать от преследования. Я приготовилась к грядущему.

Стражники действительно тащили пленника, но не Тарека. Я даже не заметила, что затаила дыхание, пока воздух не вырвался с шумом из моих лёгких. Реджи — именно он — улыбнулся мне и махнул рукой в знак приветствия Он был несколько бледен, но, казалось, невредим.

Чуть позже вошёл Настасен в сопровождении нескольких солдат и двух Верховных жрецов. Он явно не пребывал в приятном расположении духа — что для Тарека, полагаю, было хорошим предзнаменованием.

— Этот человек признался, — заявил он, указывая на Реджи. — Вы все виновны — вы пытались убить меня и украсть мою корону.

— Не верьте ему! — воскликнул Реджи. — Я…

Один из стражников, толкнув, сбил его с ног.

— Больше он мне не нужен, — продолжил Настасен. — Где мальчишка?

В скором времени вся мебель оказалась перевёрнутой, а все висящие предметы — снятыми. В самом начале Настасен вышел из себя и начал расшвыривать мебель собственными королевскими руками. Это было бы смешно, если бы я была меньше обеспокоена; в какой-то момент он перевернул большой винный кувшин, содержимое которого залило его прекрасные сандалии, а затем засунул голову внутрь, чтобы убедиться, не прячется ли там Рамзес. Наконец Песакер подошел к разъярённому принцу и начал что-то шептать ему в ухо.

Он, вероятно, знал из постоянной практики, как бороться с королевскими истериками. Конечным результатом явилось то, что Настасен взял себя в руки и зашагал прочь, чтобы возглавить поиски. Верховный жрец Амона последовал за ним. Муртек колебался, но ненадолго, прежде чем заковылять вслед за остальными.

Реджи упал на груду подушек и закрыл лицо руками.

— Простите меня, — промямлил он. — Напряжение последних часов…

Аменит подошла к нему и погладила по волосам. Он посмотрел на неё с улыбкой.

— Мне уже лучше сейчас. Но бедный маленький Рамзес… Где он? Он в безопасности?

— В большей, чем был бы в темнице Настасена, — сказал Эмерсон, потянувшись за трубкой.

— Вы уверены? Он так молод, и, возможно, попал в беду.

— Я не знаю, где он находится, если вы имеете это в виду, — ответил Эмерсон.

— Они обыскали каждый уголок, — бормотал Реджи. — Существует только одно место, где он может находиться.

— Почему бы вам не побежать и не рассказать об этом Настасену? — саркастически вопросил Эмерсон.

Реджи наградил его укоризненным взглядом и умолк.

Истина заключалась в том, что мне было не так легко, как Эмерсону в отношении Рамзеса, и я подозревала, что и ему не так легко, как он притворяется. Существовало лишь одно место — туннель, по которому Аменит привела нас увидеть мнимую Верховную жрицу. Я не видела, как она открывала люк, но Рамзес идеально выяснял вещи, которые не должен был знать. Было ли Настасену известно о тайном ходе? Если нет — скажет ли ему Аменит? У неё могли быть собственные причины для молчания — или нет. Как долго Рамзес может оставаться там в темноте, без еды и воды? И хуже того — будет ли он настолько глуп, чтобы искать другой выход из лабиринта? Зная чудовищную самоуверенность моего сына, я опасалась утвердительного ответа на этот вопрос.

Наконец звуки деятельности в задних комнатах стихли, сменившись зловещей тишиной. Я больше не могла выдержать неизвестность.

— Я собираюсь посмотреть, чем они заняты, — объявила я, убеждаясь, что мой пояс прочно пристёгнут. Не могу выдерживать эту неизвестность.

С печальной улыбкой Эмерсон взял меня за руку.

— Мне было интересно, кто первым из нас признает это.

Реджи и Аменит последовали за нами. Мы обнаружили, что поисковая группа собралась именно в той комнате, где я и опасалась. Верховный жрец Амона держал Настасена за руку и страстно в чём-то убеждал. Он замолчал, когда увидел нас.

— Не повезло? — спросил Эмерсон. И перевёл: — Везение не увенчало ваши усилия?

— Пока нет, — сказал Настасен. — Но вскоре увенчает. Я рад, что вы здесь, чтобы видеть. — Обернувшись, он указал на каменную плиту. — Это секретное место, известное лишь немногим. Я не подумал, что мальчик мог узнать о нём. Когда найду его, то спрошу, как ему это удалось.