Последний выдох

Тогда он подумал, не довелось ли какому-нибудь старому оборванцу сесть за этот стол и засунуть салфетку под засаленный ворот неимоверно грязной рубахи. Там была еще банка из-под какой-то пряной закуски, вспомнил Шэдроу, наполненная крошечными кубиками зеленого стекла – прыткий старый призрак мог бы, вероятно, сожрать добрую ложку, прежде чем его выбросят взашей.

С тех пор, вот уже несколько месяцев, он по ночам ставил две тарелки – одну, как всегда, с кошачьей едой для опоссумов и одну с аппетитными на вид камешками для бедных голодных старых блуждающих призраков. Возвращаясь с яхты по утрам, он часто заставал тарелку для камешков пустой. Недавно он увидел в каталоге комплект стеклянных леденцов от «Микас парклейн» по отпускной цене в восемнадцать долларов и решил купить немного, чтобы выкладывать их холодными рождественскими ночами.

Когда-то он прочитал, что китайцы зарывают сырые яйца в землю, а через несколько лет выкапывают и едят их. Думая об этом, он только радовался тому, что не помнит ощущения вкуса чего-либо, но, очевидно, Лоретта Деларава была не столь разборчива –

она не имела ничего против поедания того, что давно утратило свежесть.

Мысленно он сочинял стихи на мотив песни Спрингстина:

Когда твои щеки пылали,Их монтировкой гасили?..

Он познакомился с Лореттой Деларавой в 1962 году на съемках «Вечеринки в доме с привидениями».

Он пытался перейти от положения подростка-телезвезды в артисты на ролях молодых взрослых, но, похоже, не мог стряхнуть с себя ореол Жути, которым обзавелся за пять лет работы в «Призрачном шансе». (Его продолжали просить показать «пируэт Жути» – хитрое танцевальное па, которое в шоу всегда предшествовало его исчезновению в воздухе.) Это был четвертый фильм из тех, в которых он снялся с тех пор, как Си-би-эс отказалась от продолжения сериала, и, как и первые три, это был низкобюджетный халтурный фильм ужасов, снимавшийся почти в таком же темпе, как и телевизионная работа.

Ассистенту режиссера нового фильма было лет тридцать, хотя определить ее возраст было нелегко – она уже тогда весила больше, чем надо, и ее челюсть и нос остались заметно деформированными даже после очередной косметической операции. (Тебя монтировкой гасили?) Ее фамилия была Деларава – она утверждала, что первоначально она состояла из двух слов, но их из-за небрежности рекламщика объединили в одно. Она быстро переросла скромные секретарские обязанности – для того чтобы приготовить кофе, съездить за скрепками для бумаги и ножовочными полотнами, приходилось искать кого-нибудь другого, потому что с первых же дней Деларава стала заполнять тайм-карты и писала ежедневные производственные отчеты. Ее рекомендации были туманными, но опыт работы в кино определенно имелся.

– Солнце село, – сказал Шэдроу, когда вернулся и закрыл дверь, выставив тарелки наружу. – Приготовь мне ванну, ладно, – он сделал паузу, чтобы вдохнуть, – милая?

Джоанна отложила журнал и села. Поглядела на телевизионный экран, но линия была все такой же устойчивой и неподвижной.

– Безо льда?

– Со льдом, – твердо сказал он. – И побольше. – Тоже посмотрел на телевизор и вздохнул. «Никак не дождусь, когда же моя alma mater

действительно превратится в сверхновую», – думал он. – Лед каждую ночь, – продолжал он своим надорванным голосом. – Пока Хеллоуин не пройдет. Никто из жильцов, – добавил он, – не должен входить без стука. Если что, говори, что я пошел в магазин. Если прольется кровь или начнется пожар.

– Со-ол, – произнесла Джоанна, растягивая имя на манер арендатора, прожившего тут некоторое время, – я слышала шум? – на стоянке? – и поэтому набила твой почтовый ящик грязью.

Арендатору померещилось, что он учуял газ из соседней квартиры, и, не найдя Шэдроу, он в панике выбил все окна в своей квартире. Он давно уже съехал, но Шэдроу и Джоанна уже не первый год острили по поводу возможных реакций человека на чрезвычайные ситуации.

– Хе-хе, – ровным голосом отозвался Шэдроу.

Джоанна с усилием поднялась, заставив пружины кушетки взвизгнуть, и, скрипя половицами, прошла босиком в соседнюю комнату; через несколько секунд он услышал, как струя воды ударила в большую старую чугунную ванну на львиных лапах, которую он установил там несколько лет назад. До этого он имел обыкновение на рассвете устраивать себе нечто вроде душа за гаражами, держа над головой разбрызгиватель для лужайки, но однажды арендатор увидел его и пожаловался в полицию – хотя Шэдроу всегда обливался, надев длинные трусы; как бы там ни было, ему пришлось отказаться от этой привычки.