Послеполуденная Изабель

Трафик не напрягал. Я прибыл в аэропорт через тридцать минут. Подошел к билетной кассе. Попросил посадить меня на ближайший рейс до Нью-Йорка. Мне сказали, что есть место на рейс в 11:05. Я протянул через стойку кусок пластика. Транзакция прошла в считанные минуты. Лорри. Вчера я позвонил ей из аэропорта, сообщив, что вылетаю в Париж. Когда я объяснил, почему совершаю это внезапное путешествие через Атлантику, она лишь сказала:

– Ты должен успеть к ней. И звони мне в любое время днем и ночью, если захочется поговорить.

Теперь я отстукивал ей эсэмэску:

Я прибыл в Париж как раз вовремя. Оставались считанные минуты. Все кончено. Возвращаюсь в Нью-Йорк. Рейс «Эйр Франс» 790. Прибытие в 01:15. Позвоню, когда приземлюсь. Очень много думаю о тебе.

Обратный рейс. Размытое пятно. Я натянул маску на глаза. Вставил затычки в уши. И сдался сну после сорока часов без сна. Стюардесса разбудила меня за двадцать минут до посадки в аэропорту Кеннеди. Я выглянул в окошко. Легкий снежок припорошил обширное географическое пространство Нью-Йорка. Мир казался девственным. Выбеленным, очищенным от всех своих несовершенств. Во всяком случае, на мгновение или два.

А потом мы коснулись земли. Я быстро прошел все пограничные формальности. Никаких вопросов на паспортном контроле. Беглый взгляд на мою сумку на таможне. Я покинул мир официоза. И направился в мир Нью-Йорка, открывающийся за его воротами. Электрические двери распахнулись передо мной. Шум и суета аэропорта обрушились на меня. Встречи и проводы. Бесконечные два шага, которые и есть жизнь.

– Сэм!

Кто-то окликнул меня? Но я не ожидал, что меня кто-нибудь встретит.

– Сэм!

Я обернулся. Там, в дальнем левом углу зоны прилета, стояла Лорри. Мое смущение, когда я увидел ее здесь, ожидающую меня, должно быть, сбило ее с толку, поскольку она смотрела на меня с беспокойством и неловкостью. Ее взгляд спрашивал: не перегнула ли я палку?

Мой ответ…

Улыбка. И:

– Ну, здравствуй!

Ее облегчение – ощутимое, бесконечное. Она устремилась ко мне, раскинув руки для объятий. И да, я тоже хотел заключить ее в объятия. С мыслью: я никогда не узнаю тебя по-настоящему. Точно так же, как ты никогда по-настоящему не узнаешь меня. Потому что самая большая тайна в жизни – это не тот, с кем ты ищешь любви. Самая большая тайна – в тебе самом.

И все же она была здесь. Возможное счастливое будущее. Надежда, которой мы все жаждем. Получится ли у нас? Сможем ли мы сделать друг друга счастливыми? И, в свою очередь, напомнить себе: мы не одиноки в темноте.

Это то, чего все мы хотим.

Не так ли?