Пособники. Исследования и материалы по истории отечественного коллаборационизма

Через пару дней, вдруг совершенно неожиданно в отделе снабжения появился новый «зондерфюрер», отрекомендовавшийся «долметшером». Майор Шайбе заявил ему, что это, очевидно, какое-то недоразумение, что у нас с первого же дня имеется переводчик. Был запрошен штаб дивизии[917] и оттуда подтвердили о замене меня новым, а вскоре прислали и соответственный приказ, причем для меня изготовлен был «марш-бефэль»[918] в Данциг. Майор Шайбе был сконфужен, видимо недоволен заменой и высказывал сожаление, что я покидаю отдел снабжения.

Мне был выдан «цеугнисс»[919], в котором за подписью майора фон Шайбе указывалось, что все мои обязанности я выполнял отлично и что освобождаюсь я от этой должности вследствие прибытия настоящего переводчика, германского подданного. Новый «долметшер» — немец, балтиец, только что окончил в Берлине специальную школу переводчиков[920], был лет 35–38, очень жизнерадостный, видимо, любящий хорошо, весело пожить. Ему не понравились многие наши порядки и полное отсутствие комфорта… «Как же я буду спать в автомобиле, да еще на ходу?!».

Вечером были устроены мне, тронувшие меня своей сердечностью, проводы. Я сидел между командиром и новым переводчиком. Помощник майора Шайбе, хауптманн Вольф, отсутствовал…

А еще через сутки, рано утром я покинул отдел снабжения вместе с артиллерийским транспортом, который шел в Дюнабург (Двинск) за снарядами, а сейчас отвозил туда военнопленных красноармейцев. Я поместился в легковой машине начальника транспорта и к ночи был уже в Двинске, который наполовину был разрушен. У меня была бумага, в которой говорилось, что я командируюсь в Данциг и была просьба оказывать мне во всем содействие. Поэтому весь мой путь прошел вполне благополучно, с удобствами и даже приятно: я везде получал хорошие ночлеги, питание (горячую пищу и сухой паек) и пользовался бесплатным проездом как штаб-офицер. Из Двинска до Ковно (Каунас) я доехал с транспортом воздухоплавательной эскадрильи, колонну которой на перекрестке шоссе остановил полевой жандарм и приказал взять меня с собою.

В пути я видел следы недавних танковых сражений: обгорелые и разбитые танки, автомобили, [их] железные части и братские могилы. В Ковно я пробыл ровно двое суток, пользуясь гостеприимством одной очень милой и доброй русской семьи, посещая местный православный собор и пригретый о. настоятелем и прочим духовенством. Из Ковно в Кенигсберг я доехал с полным комфортом, в великолепно оборудованном санитарном поезде. От Кенигсберга до Данцига — в обычном пассажирском поезде, в отдельном офицерском купе.

В данцигском генерал-коммандо я являлся штабному оберсту, графу Цеппелину, который с интересом выслушал мой доклад: путь следования нашей колонны от Тильзита до Острова-Псковского. Домой, как гостинец, я привез черного (ржаного) хлеба — настоящего нашего русского хлеба. Лучшего подарка и быть не могло! Знакомые выпрашивали кусочек!..

Через несколько дней, получив у цольмайстера[921] расчет и сдав казенные вещи, предварительно снявшись в немецкой форме, я снова, из «долметшера и зондерфюрера Ходманна», стал русским эмигрантом Ходневым…

В октябре, по своему желанию окончил свою службу и полковник У.[краинцев][922]

, а поручик А. еще раньше, будучи тяжело ранен ружейной пулей в грудь навылет. По имеющимся у меня сведениям, из 17 переводчиков, одновременно со мною выехавших из Данцига, вернулись — 3, ранены — 6, пропали без вести — 2, оставались продолжительное время — 6, из коих двое (подполк. [овник] П.[ечерский] и шт.[абс]-кап.[итан] А.[лякритский][923]) награждены «железными крестами».

Со своими сослуживцами по отделу снабжения штаба 36-ой моторизованной дивизии я долгое время поддерживал письменную связь по полевой почте. Получил несколько фотографических снимков периода моего пребывания, где фигурирую и я, в штальхельме… К празднику Рождества Христова послал более близким мне маленькие подарки. Конечно, и майору фон Шайбе, о котором и доныне храню самые лучшие воспоминания. Какова судьба его, обер-лейтенанта Меркель и остальных моих сослуживцев — мне неизвестно… Живы ли они??..

Много разочарований пришлось пережить, не все было приятным, не все сослуживцы симпатичны. Но я сохраняю всегда хорошее воспоминание о «месяце в Германской Армии». Интересно и поучительно было русскому офицеру пробыть некоторое время в рядах у немцев, традиции которых мало изменились со времен 1918 года, когда армия Кайзера Вильгельма была по своему духу так близка нашей, Императорской. …Что поделать — не судил Господь освободить тогда нашу Родину, не настали, видимо, еще сроки, и путь был, очевидно, не тот!.. Д. Ходнев Glen Cove, L.[ong]I.[sland], N.[ew] J.[ersey] 14.I.1955