Пособники. Исследования и материалы по истории отечественного коллаборационизма

Немецкая тактика обвинять во всех зверствах восточноевропейских добровольцев нашла свое отражение в итоговом отчете одного крупного чиновника НСДАП: «Временно позиция населения Варшавы в целом изменилась в период с 10 по 20 августа, когда оказавшиеся в Варшаве казаки Каминского [так в документе. — Прим. авт.] предприняли действия против польских женщин и детей. Ссылаясь на это, АК развернула агитационную деятельность, говоря, что так будут относиться ко всем польским женщинам и детям. Тогда многие связались с АК или каким-то другим способом оказали поддержку АК»[338]

. Эти и другие заявления весьма интересны, однако они противоречат показаниям генерал-лейтенанта люфтваффе Р. Штагеля, которые он дал начальникy 2-го отдела Главного управления «Смерш» полковникy Картаповy и oперуполномоченнoмy 2-го отдела Главного управления МГБ СССР капитанy Копелянскoмy в менее комфортных условиях: «Я не мог удержать германских солдат от репрессий по отношению к польскому населению. Когда стало известно, что германские солдаты грабят дома мирных жителей, я отдал приказ, согласно которому солдатам разрешалось брать себе все, что они захотят из тех домов, в которых начался пожар… Вынужден признать, что мною было разрешено грабить гражданское население Варшавы, так как я считал, что немецких солдат все равно от этого не удержать»[339]

.

Меткие комментарии относительно дезинформации немецкой пропаганды и случаи преступлений РОНА были приведены на допросе бывшим офицером РОНА, Александром Перхуровым: «Однако, совершив позорный факт расправы с населением Варшавы, ставший достоянием всей мировой общественности, немцы, очевидно, захотели умыть руки и свалить вину за проявленную жестокость к мирному гражданскому населению на “добровольческие” части, в том числе на сводный полк бригады Каминского. Очевидно, под давлением немецкого командования Фролов разбирался в офицерском кругу. Я по делам зашел в комнату, где собрались офицеры во главе с подполковником Белай, заместителем Каминского (сам Каминский был в то время уже убит) и слышал, как выступавшие офицеры осуждали зверские, садистские действия Фролова по отношению к мирному гражданскому населению Варшавы. Фролов пытался голословно оправдываться. Дело Фролова подполковником [ваффен-оберштурмбаннфюрерoм] Белай было замято и после Варшавской операции он вновь занимал должность командира 1-го полка бригады Каминского вплоть до момента включения бригады в состав частей РОА и прекращения ее существования как самостоятельной штурмовой бригады РОНА, т. е. до октября 1944 года»[340]

.

После вывода из района Варшавы полка РОНА, через пять дней, 10 сентября, часть Фролова отправилась из Блони в город Шаммерау (польск. Самбровицы), в 10 км от Ратибоpa (польск. Рацибуж). Оттуда немецкая комиссия направила полк на вюртембергский полигон в Мюнзингене, где под командованием бригадефюрера СС и генерал-майора войск СС и полиции Кристофа Дима формировалась 29-я ваффер-гренадерская дивизия СС (русская № 1). Вследствие нападения группы «Кампинос» польских партизан на русский полк CC немцы (с участием казаков и украинцев) провели две типичные в рамках «борьбы с бандами» операции, известные как «Звездопад I» и «Звездопад II» («Sternschuppe I» и «Sternschuppe II»)[341]

.

Оцепление, отделявшее партизан Кампиноской пущи от восставших Жолибожа, с 19 августа 1944 г. осуществлял 580-й кавалерийский дивизион восточных войск, разгрузившийся на железнодорожной станции Варшава-Влохи. Командовал дивизионом капитан Эрнст Каламорц, 1 сентября 1944 г. награжденный Немецким крестом в Золоте за боевые действия в Варшаве. Об одном из кавалерийских подразделений на немецкой стороне вспоминал житель улицы Сенаторской: «Возле поворота в город нашу группу окружил отряд донских казаков, который отвел нас в транзитный лагерь в Прушкове». Совсем другие воспоминания сохранились у варшавянина с улицы Инфлацкой, который запомнил, что «…пришли казаки (у них были круглые шапки из овчины) и опять начали хватать женщин из группы, а затем насиловать». После подавления восстания 580-й кавалерийский дивизион 16 октября был направлен маршем в Вышогруд, а его транспортные средства были отправлены по железной дороге в Шрёттерсбург (польск. Плоцк). Для замещения казачьего дивизиона в середине октября железнодорожным транспортом из группы армий «Север» прибыл 675-й русский охранный батальон, насчитывавший 250 человек, который был подчинен тыловому району 9-й полевой армии — 532-й тыловой район. А еще раньше, 7 сентября 1944 г., для усиления немецких войск по охране тыла 9-й армии через Модлин в Лешноволю прибыл 308-й русский батальон. Батальон держал оцепление, которое препятствовало сообщениям с повстанческой Варшавой[342].