Посольство монахов-кармелитов в России. Смутное время глазами иностранцев. 1604-1612 гг.

Анализируя значение побед шаха и учитывая поступающие в его адрес упреки от султана за то, что шах истребляет мусульман, а не неверных, о. Павел-Симон высказал некоторые предположения, которые, по его мнению, должны были навести очень многих в Европе на серьезные размышления. «Если король Персии достигнет Средиземноморья или Константинополя, он может стать следующим «Бичом Божьим» для Святой Церкви, потому что он имеет все качества воителя редкой способности и исключительной проницательности: плохо иметь около себя соседа столь мощного и, кроме того, столь раздражительного. Если он должен будет заключить мир с османами, поскольку последние делали такое предложение несколько раз и на удовлетворительных условиях (для шаха), это было бы крушением Восточной Индии…»

[440]

Преподобный о. Павел-Симон указывает на два конкретных вопроса, которые могли бы принести шаху удовлетворение и обеспечить его дальнейшую лояльность к европейским государям. Первый вопрос заключался в том, чтобы наконец «началась война с османами, как уже не раз ему (шаху) обещали, и не будет упущена прекрасная возможность занять Святые Места, как Бог устами шаха предлагает Вашей Святости…»[441]. Другой вопрос, волновавший шаха и требовавший скорейшего рассмотрения, заключался «в прекращении ущерба, который наносится ему и его подданным должностными лицами короля Испании в Ормузе…

»[442]. Этот вопрос, или, правильнее было бы назвать, «проблема Ормуза», в результате привела в дальнейшем к неразрешимым противоречиям между шахом и испанским королем, что в итоге превратило их из союзников в непримиримых врагов[443].

Дипломатические таланты кармелитов, в частности о. Павла-Симона и о. Иоанна-Фаддея, сумели растопить лед в отношениях между шахом Аббасом и вновь прибывшими миссионерами. Кармелитам удалось возродить у шаха надежду на союз с европейскими государями, но уже с поправками на изменившуюся ситуацию. На аудиенции, состоявшейся 3 января 1608 г., кармелиты сообщили шаху о дружественном расположении к нему императора Рудольфа II. Кармелиты рассказали Аббасу, как был «добр император к послам шаха… и как он (император) желал бы, чтобы один из послов остался у него при дворе постоянно

[444], чтобы установить дружбу лучше, и что посол (Зайнуль Абдин-бек) сам не согласился остаться»[445]. На что Аббас резонно заметил кармелитам, что «Император потерял свое королевство… и больше не имеет никакой власти и поэтому заключил мир с османами, вопреки обещаниям, которые делал неоднократно, и это в то время, когда он (Аббас) упорно продолжал заниматься войной в течение десяти лет непрерывно

»[446]. Павел-Симон опроверг эту информацию, сказав, что «император был столь же силен, как и прежде, и не потерял свой трон»[447]. В словах кармелита содержалась доля истины, так как разговор между Аббасом и кармелитами происходил в начале января 1608 г. Только через шесть месяцев, 25 июня 1608 г., Рудольф был вынужден уступить титул римского короля более «сговорчивому» брату Матиасу, при этом Рудольф сохранял за собой императорскую корону до конца жизни. Поэтому Матиас смог стать императором только после смерти Рудольфа в 1612 г.

Причина того, что христианские государи не стали подписывать антиосманское соглашение, по версии о. Павла-Симона, заключалась в смерти Климента VIII и Льва XI. Поэтому новый папа Павел V ничего так не желал, по словам ловкого кармелита, как «аккредитовать» в Исфахане «выдающегося человека» в качестве своего постоянного представителя[448].