Посольство монахов-кармелитов в России. Смутное время глазами иностранцев. 1604-1612 гг.

По всей видимости, кармелитам удалось убедить Аббаса продолжать переговорный процесс с европейскими государями. И это несмотря на то, что Зайнуль Абдин-бек из Астрахани направил Аббасу отчет о своей поездке к императору. В нем, в частности, была дана очень негативная оценка императора и других христианских государей. Зайнуль Абдин-бек утверждал, что «все их (европейцев) заверения в дружбе были ложны, и все они хотели бы, чтобы турки и персы уничтожили друг друга»[449]. Реакция на этот отчет у Аббаса была достаточно бурная. По воспоминаниям о. Иоанна-Фаддея, Аббас с угрозой заявил кармелитам: «Вы еще увидите, какой пожар я устрою в христианском мире в течение ближайших двух лет»

[450].

Несмотря на разочарование, Аббас, умиротворенный искусной дипломатией кармелитов[451], вновь снаряжает в Европу великое посольство, теперь во главе с Робертом Ширли. Преподобный Павел-Симон с письмами к Павлу V был отправлен Аббасом в Рим в марте 1608 г. Его маршрут пролегал через Сирию и Ирак в Алеппо, оттуда – торговыми европейскими судами до Рима[452]

.

После того как в 1599 г. в Европу был отправлен Э. Ширли, Аббас женил Роберта на своей родственнице – двоюродной сестре по матери, «черкесской княжне» Сампсонии, воспитанной при шахском дворе и, как это ни удивительно, не обращенной в ислам. Сампсония была православной и, таким образом, принадлежала не к черкесам, которые к этому времени являлись мусульманами, а к одному из знатных грузинских родов[453]. Кармелиты, однако, утверждали, что Сампсония была племянницей любимой жены Аббаса, матери его наследника Сефи-мурзы[454]. Что действительно соответствовало истине. Мать Аббаса, Хайр аль-Ниса Бегум, была не черкешенкой, а персиянкой, семья которой происходила от 4-го имама Зайн аль-Абидина. Павел-Симон обратил Сампсонию в католичество под именем Терезы, в честь патронессы Ордена Босоногих Кармелитов. Он же и обвенчал Сампсонию-Терезу с Робертом Ширли, хотя она считалась его женой уже много лет. Роберт Ширли выучил фарси и сумел внести существенный вклад в реорганизацию персидской армии. Шах доверял Р. Ширли, несмотря на то что Энтони Ширли не вернулся в Персию. Шах Аббас так характеризовал младшего Ширли: «… Роберт Ширли, англичанин, нам очень дорог, проведший многие годы на нашей службе и к которому мы питаем большое доверие. ‹…› Он понимает наше положение, наше королевство и то, что мы желаем»

[455].

Однако, по словам о. Павла-Симона, к приезду кармелитов в Персию в конце 1607 г. «он (Ширли) не был в большом авторитете у короля» и сам просил кармелитов «оказать ему дружескую поддержку и выпросить для него, если это будет возможно, санкцию шаха на его возвращение на родину»[456]

. Публично Аббас выказывал Роберту почет и уважение, но никогда не использовал его и держал как заложника. Тем не менее связь между братьями существовала, и Роберт был хорошо осведомлен о событиях, происходящих в Европе. Примечательно, что весной 1608 г. о. Павел-Симон встретил в Алеппо, в торговой фактории европейцев на Ближнем Востоке, некоего Доминика Фернандеса, направлявшегося в Персию. Д. Фернандес должен был доставить Аббасу письма от имени вице-короля Неаполя. Кроме этого, у Д. Фернандеса имелись письма и к Роберту Ширли, который находился в постоянной переписке с испанскими властями. Вице-король Неаполя, по словам о. Пав ла-Симона, писал Р. Ширли «относительно некоторого дела», о котором он (то есть Ширли) должен был вести переговоры с «королем Персии»[457]. Согласно персидской традиции, вместе с Робертом в качестве второго посла был назначен знатный перс Али Кули Мюхдар.