Постлюбовь. Будущее человеческих интимностей

Ханна Бланк пишет ещё об одном способе, которым докса закрепляется в коллективном теле: язык и конструкция через него «маркированных категорий». Она приводит в пример оскорбление «шлюха» и спрашивает: что является противоположностью шлюхи? Для этого нет слова, анти-шлюхой может быть кто угодно, кто не замечен в нарушении доксы — в той её части, которая описывает допустимые границы женской сексуальности. То есть «шлюха» — это исключение из правил, и уже этим маркируется перверсия тех, кто в том или ином контексте становится объектом этого оскорбления. Бланк приводит в пример другие формулировки — people of color («цветные люди»), люди с ограниченными возможностями; их противоположностями, следуя логике языка, могли бы являться бесцветные люди и люди с неограниченными возможностями, — но, очевидно, это не то, на что эти формулировки указывают. Они подразумевают существование некоторой нормы, ниже которой существуют маркированные категории. При этом норма остаётся неназванной и неопределённой; конечно, это идеальный инструмент укрепления доксы: всё внимание обращается на маркированные зоны, и автоматически подразумевается, что норма просто естественным образом существует. Возвращаясь к слову «шлюха» и приводя данные о том, что две из трёх девушек в США так или иначе подвергались слат-шеймингу ещё в школе, Бланк пишет, насколько эффективна такая языковая политика в управлении «нормой» и подчинении маргинализуемых людей, потому что стигма всегда прилетает от представителя «неназываемого большинства» и, в сущности, не имеет значения, что на самом деле сделала жертва. С появлением категории гомосексуала ярлык faggot стало возможным налепить на человека только за одно его желание или поведение, вне зависимости от реально практикуемых им сексуальных контактов. В связи с этим интересно, как на протяжении 20 века организовывалась наука изучения сексуальных предпочтений, об этом пишет Бланк и другие теоретики: учёные ставили перед собой вопрос «почему существует гомосексуальность», они сразу сосредотачивались на маркированной категории, вообще не задаваясь вопросом о норме. Но это технически невозможно с научной точки зрения, пишет Бланк, потому что ты не можешь изучать исключение из правил, если не доказано, что правило вообще существует. Гетеросексуальность, как мы видим, это недавнее изобретение в сексологии, но ещё более свежее оно в повседневной жизни; если поговорить с деревенскими парнями в России «о сексуальности», сомневаюсь, что кто-то из них осознанно скажет «я гетеросексуал». Когда вообще возникает вопрос о предпочтениях, более вероятна маркирующая формулировка «я не пидор» или «я нормальный», определяющая говорящего в неназываемую норму; как Тамара Пресс, по словам Зыбиной, пожаловавшейся на её «гермафродитизм», на встрече с партийным начальством говорила: «Я нормальная!» Вопрос нормы оказывается важнее индивидуальных предпочтений: выход за границы настолько страшен для обывателя, что он жертвует изучением подлинных запросов и особенностей своего тела и предпочитает раствориться в норме.