Постправда: Знание как борьба за власть

Кастомизация науки поощряет такой именно тип нетрадиционного построения теории, который в конечном счете способен объединить сторонников Кокса и Чопры общей задачей, первоначально ими не замечанной. Однако такие шаги будут предприняты только тогда, когда более традиционные сторонники науки отдадут приоритет продвижению науки, а не только ее защите

. Что касается самого Чопры, то, несмотря на суровую критику, предметом которой становились его работы на протяжении последних 25 лет, он сумел привлечь и вполне респектабельных в научном смысле соавторов, в том числе Рудольфа Танци, знаменитого гарвардского невролога, специализирующегося на болезни Альцгеймера. Вместе они рассказывали о скрытых возможностях мозга [Chopra, Tanzi, 2012].

В мире, в котором даже ученые, как и те, кто ими не являются, оказываются в первую очередь заказчиками, а не производителями науки, правильную установку по отношению к предложенному «знанию» занимает «покупатель» (shopper). Шопинг – деятельность, которая обычно не заслуживает эпистемического уважения, однако необходимые для нее навыки равны радикально демократизированному варианту знаточества. Шопинг не ограничивается модой, поскольку требует думать о том, подходит ли продаваемый товар личности покупателя. Действительно, мы, как правило, недооцениваем то обратное воздействие, которое обычные покупатели оказывают на моду. Мы примериваем одежду или проводим тест-драйв для автомобиля, прежде чем его купить. И даже если мы покупаем данный товар, потом подгоняем его под себя, тогда как он подгоняет под себя нас. «Кастомизация науки» – это просто еще один шаг в этом направлении.

В британском английском слово «шопинг» имеет еще одно интересное значение, которое позволяет акцентировать тот его смысл, который я отстаиваю. Если вы кого-то «шопите» (shop

), это значит, что вы стучите властям на этого человека, например, когда вам удалось втереться к нему в доверие, и он признался вам в чем-то криминальном. Этот смысл близок к глубокой итальянской поговорке «Traduttore – traditore», о которой я узнал в студенческие годы, когда в моде был Жак Деррида: «Переводить значит предавать». Хотя часто она понимается в качестве рекомендации оставить надежду на адекватный перевод, лучше понимать ее как формулу превращения двойного отрицания в утверждение: вы создаете впечатление, что время, потраченное на изучение какого-то технического предмета или чьей-то мысли, нужно для того, чтобы последовать ей, но на практике вы намереваетесь ее превзойти либо путем прямого ее оспаривания, либо за счет ее креативного, но некорректного присвоения [Bloom, 1973; Блум, 1998]. Как только вы освоите эту предательскую установку, вы будете готовы жить в ситуации постистины.

Глава 6

Эффективность политики и науки на игровом поле времени

Веберовская диалектика: место встречи политической философии и философии науки

Представление о том, что наука и политика метафизически чем-то различаются, помогло сохранить отличие политически ориентированных дисциплин, в частности политологии и теории международных отношений, от реальной политики. Макс Вебер существенно повлиял на понимание этого вопроса, когда около столетия назад выступил с парой лекций перед университетскими студентами в Мюнхене: «Наука как призвание и профессия» (1917) и «Политика как призвание и профессия» (1919). Вебер считал, что наука – «ценностно-рациональная» (wertrational), а политика – «целерациональная» (zweckrational) деятельность. Конечно, он сам отмечал, что говорит об «идеальных типах» ученого и политика, но мы вполне могли бы, не слишком погрешив против истины, считать их стереотипами.