Постсекулярный поворот. Как мыслить о религии в XXI веке

Торжество данных принципов в культуре, по мнению Бергера, создает крайне благоприятную обстановку для появления целых сфер общества, которые отныне могут существовать по своим правилам, не оглядываясь на религию. Наиболее важной сферой общества, которой удается выйти из-под контроля религиозных норм, становится экономика, постепенно начинающая жить по своим правилам. Более того, со временем она превращается в силу, определяющую все остальные сферы общества, включая религиозную. Капиталистическая экономика становится опорой и мотором не только модернизации, но и секуляризации. В этом смысле Питер Бергер воспроизводит логику Макса Вебера, также считавшего, что только в иудео-христианской традиции и, в частности, в аскетическом пуританизме могла зародиться почва для развития современного капиталистического общества, которое затем обрело автономию, превратившись в «чудовищный космос», в «железную клетку» или «стальной панцирь», обладающий своей собственной автономной логикой, никак не зависящей от того, что в конечном счете позволило ему возникнуть. Как писал Макс Вебер: «победивший капитализм не нуждается более в подобной опоре с тех пор, как он покоится на механической основе»[254]. Христианство, по меткому выражению Питера Бергера, оказалось «своим собственным могильщиком».

Тезис о «механической основе» современности позволял исследователям игнорировать религиозный фактор, рассматривать его исключительно как заимствованную переменную. Однако концепция множественных современностей, делающая акцент на важности исторического контекста модернизирующегося общества, позволяет усомниться в силе этой «механической основы», в ее способности перемалывать любые культурные различия в единую стандартизированную форму современности. Отсюда появляется возможность вновь вернуться к веберовской проблематике хозяйственной этики мировых религий, рассмотреть их установки по отношению к миру и поиску спасения[255]

в свете того, как именно они влияют на ту форму, которую примет современность в данном контексте[256]. Более того, в своих последних статьях Шмуэль Эйзенштадт показывает, что сегодняшние религиозные трансформации являются одним из ключевых факторов в складывании новой глобальной современности[257]

.

Глава 4

Дело «Пусси Райот» и особенности российского постсекуляризма

С точки зрения теории проблематика постсекулярного уже достаточно хорошо изучена, в том числе отечественными авторами[258], однако при этом ощущается явный недостаток эмпирических исследований, которые бы операционализировали данную теорию применительно к российским реалиям. В этом тексте на примере материалов дела «Пусси Райот» я собираюсь хотя бы отчасти восполнить эту лакуну.

Дело «Пусси Райот» (Pussy Riot

), по крайней мере, если судить по резонансу в СМИ, стало главным околорелигиозным – если не общественно-политическим – событием 2012 года. Позволю себе кратко напомнить суть дела и восстановить последовательность событий: 21 февраля в самый разгар предвыборной президентской кампании музыкальная группа «Пусси Райот», уже известная своими скандальными художественно-политическими акциями, устраивает перформанс в московском храме Христа Спасителя (далее – XXС): группа проникает в храм под видом обычных посетителей, затем участницы снимают верхнюю одежду, под которой скрываются разноцветные платья, надевают шапки-балаклавы и начинают исполнять так называемый панк-молебен под названием «Богородица, Путина прогони» на солее храма прямо напротив Царских врат. Охранники и случайные свидетели выводят девушек из помещения, их никто не задерживает, и они легко растворяются в толпе. Далее по мотивам акции в сети появляется ролик с полным текстом панк-молебна (в самом храме песня целиком не прозвучала) и кадрами из XXС[259]. Уже на следующий день после акции православное движение «Народный собор» подает в суд иск с требованием начать уголовное преследование участниц акции.

В итоге 5 марта Таганский суд г. Москвы санкционировал заключение под стражу участниц панк-группы Надежды Толоконниковой и Марии Алехиной. 16 марта была арестована третья участница группы – Екатерина Самуцевич. 30 июля того же года в Хамовническом районном суде г. Москвы началось рассмотрение дела по существу. 17 августа судья Марина Сырова огласила приговор: все три участницы были приговорены к двум годам колонии общего режима за хулиганство (ч. 2 ст. 213 УК РФ). Приговор был обжалован в Мосгорсуде в кассационном порядке, 10 октября по решению Мосгорсуда приговор Хамовнического суда был оставлен без изменения для Толоконниковой и Алехиной, а для Самуцевич реальный срок заменен на условный – она была освобождена в зале суда.