Постсекулярный поворот. Как мыслить о религии в XXI веке

Материалы этого дела представляют собой очень любопытный источник для социологического, антропологического, психологического и прочего анализа современного российского общества. В данном тексте я собираюсь ограничиться рассмотрением двух конкретных сюжетов, проливающих свет на специфику той особой постсекулярной ситуации, которая характерна для России: 1) «панк-молебен» и граница «религиозное / светское»; 2) «панк-молебен» и постсекулярные гибриды (определение данного понятия будет дано в соответствующем разделе).

Одна из ключевых интуиций, которой я руководствовался в процессе написания данного текста, – это понимание того, что постсекулярная ситуация – это ситуация принципиальной неопределенности, размытости, текучести, когда устоявшиеся границы, константы и определения, касающиеся религии / светского, оказываются подвешенными, поставленными под сомнение[260]

. Привычная для секулярного сознания картина социально дифференцированного общества, в котором религиозное и светское разведены по разным углам, начинает ломаться, что создает впечатление вторжения религии в те пространства, которые являются для нее чуждыми (будь то политика, право, культура, экономика и т. д.). Однако вопреки распространенному мнению это характерное для постсекулярности подвешивание границ и вторжение религии в светское пространство (и наоборот – светского в религиозное пространство) вовсе не подчиняется какой-то единой логике и не следует в русле какого-то единственного возможного варианта постсекуляризма. Наоборот, как будет показано на материалах дела «Пусси Райот», речь идет о столкновении разных конкурирующих нормативных моделей постсекуляризма, за каждой из которых стоят свои активисты и группы интересов. В ходе нашего рассмотрения будут выделены как минимум две такие модели – «провластная» и «оппозиционная». Наиболее интересно наблюдать за тем, как светское государство через правоохранительную и судебную систему втягивается в этот конфликт, иногда принимающий характер (квази)богословского спора, и начинает заниматься вопросами, для ответа на которые у него нет ни соответствующих навыков, ни соответствующего языка, ни соответствующего обученного персонала[261].

Так как данное дело оказалось весьма резонансным, считаю необходимым четко обозначить свою позицию как исследователя: данное исследование не преследует цели доказать правоту одной из сторон или же одного из возможных образов постсекуляризма. На материалах этого дела будет показано, что собой представляет российская постсекулярность и с какими конфликтами она сопряжена.

«Панк-молебен» и граница «религиозное / светское»[262]

Как было отмечено выше, в условиях постсекулярности граница, отделяющая религиозное / сакральное от светского / профанного, становится подвижной, по поводу этой границы идут постоянные бои за то, как именно она должна пройти[263]

. Четкая граница становится «фронтиром», на котором разворачиваются авангардные бои разных «активистов и акторов десекуляризации»[264]. Более того, спорным становится сам статус – религиозный или светский – тех или иных явлений, равно как и то, кто именно наделен полномочиями этот статус удостоверять. Последнее слово в этом конфликте интерпретаций остается за государством, которому через институты правоохранительной и судебной системы— с привлечением экспертов-специалистов как части своего «идеологического аппарата»[265]

– приходится постоянно разрешать возникающие конфликты, ведь неконтролируемое смещение прежних точек опоры является для него постоянной и очевидной угрозой. В новой постсекулярной ситуации светское государство оказывается вовлеченным в (квази)богословские споры.

«Панк-молебен» группы «Пусси Райот» и развернувшаяся вокруг него дискуссия – это наглядный и ясный пример, иллюстрирующий данные процессы. Российскому суду волей-неволей пришлось втянуться в решение достаточно специфических богословских вопросов, чтобы восстановить подвешенную границу «религиозное / светское» и снова утвердить нарушенное «панк-молебном» равновесие.

«Панк-молебен»: религиозное или светское действие?

Первый конфликт интерпретаций, который возник в связи с «панк-молебном», связан с вопросом о том, как правильно квалифицировать данную акцию – как религиозное (молебен, юродство, масленичные дурачества) или светское (кощунство, хулиганство, художественный акт, политический и гражданский протест) действие. Позиции расходятся: то ли это настоящий, пусть и радикальный и нетрадиционный по форме молебен; то ли это намеренное кощунство и хулиганство; то ли это художественный акт за гранью допустимого; то ли это гражданский и политический протест. При этом нет ничего удивительного в том, что конкретная квалификация данного действия определяется интересами спорящих сторон, каждая из которых заинтересована в своем варианте проведения границы между религиозным и светским.