Постсекулярный поворот. Как мыслить о религии в XXI веке

Столкновение религиозного и секулярного заявляет о себе в таких странных феноменах, как феномен «православных атеистов»[383], т. е. под влиянием научно-технического развития человек не готов верить в Бога и уж тем более в Боговоплощение, но при этом он чувствует необходимость как-то интегрировать религиозный аспект в свою идентичность, хотя бы на чисто культурном уровне. Точно такая же противоречивость и непримиренность присутствует на уровне городской топонимии, когда к главному – и прекрасно отреставрированному – городскому собору ведет улица Ленина или, например, Аллея пионеров. Это противоречие зримо присутствует, и оно еще должно получить свое разрешение в рамках перехода к постсекулярной стадии. Однако, как бы ни развивалась эта новая постсекулярная конфигурация, очевидно, что ни от прогресса светского знания как естественнонаучного, так и гуманитарного, ни от становления современных форм человеческого духа, в частности от субъективности, индивидуализации человеческого сознания, автономии человеческого разума, ни от развития экономической, политической, правовой системы и т. д. уже невозможно – при всем желании – просто отмахнуться. Постсекулярная ситуация будет связана с трансформацией предшествующей конфигурации – прежде всего, тех оппозиций, которые подразумевает эта конфигурация. Наблюдать за перипетиями этой трансформации нам всем еще только предстоит.

Таким образом, постсекулярное – это не только новая реальность или же новая нормативная установка, но еще и новая оптика, через которую можно совершенно иначе взглянуть на прошлое и поставить под сомнение некоторые расхожие и, казалось бы, самоочевидные вещи. И это последнее понимание, безусловно, является наиболее интересной, перспективной, но, к сожалению, и наиболее игнорируемой составляющей постсекуляризма.

* * *

Закончить данный текст хотелось бы небольшим размышлением о природе Просвещения, идеалы которого в эпоху постсекуляризма якобы попираются. В статье «Что такое Просвещение?»[384]

Мишель Фуко, обрисовывая главную идею проекта Просвещения, выдвигает в качестве первоочередной задачи «постоянную критику нашего исторического бытия»[385], призванную продвинуть «бесконечную работу свободы»[386]. Интеллектуал, выполняя эту работу, должен «улавливать точки, где изменение возможно и желательно, и одновременно определять точную форму, которую надлежит придать этому изменению»

[387]. Размышление в русле постсекулярной парадигмы и есть, по сути, продолжение дела Просвещения. Когда мы говорим о постсекулярном, речь идет не о простом перескакивании на некие несекулярные позиции, но, скорее, о трансформации очевидно выхолощенного секулярного, о поисках его границ и пределов, о проблематизации некоторых, казалось бы, очевидных с точки зрения секуляризма вещей. Постсекулярное – это не отвержение секулярного; постсекулярная работа идет внутри самого секулярного, которое в процессе «историко-практического испытания пределов, которые мы можем пересечь»[388]

, как бы перешагивает через себя само и становится постсекулярным. Мы движемся к новым горизонтам, когда «секулярное» становится постсекулярным, а «религиозное» – пострелигиозным. Американский философ и богослов Джон Капуто пишет по этому поводу:

Я настаиваю на том, что «постсекулярный» стиль рассуждения должен возникнуть как некое повторение Просвещения, как продолжение Просвещения, – другими средствами, как Новое Просвещение, то есть такое, которое просвещено относительно ограничений старого. «Пост-» в «постсекулярном» следует понимать не в смысле «игра закончена», но в смысле «после прохождения через» современность, так что речь не идет ни о левом иррациональном релятивизме, ни о новом впадении в консервативную до-современность, которое скрывается под видом постмодерна[389].

Пусть эта цитата из Капуто станет эпиграфом для всех размышлений о «сумерках рационализма» и наступлении новых «темных веков».

Глава 6

Диалог науки и религии: взгляд с позиций современных теорий демократии