Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги!

– Так когда же мне еще спать, батюшка, как не у тебя в палатах? Ведь когда я один, приходится постоянно проверять и перепроверять все дела и заботы, – смиренно ответил я, научившись на своих ошибках общению с Петром.

– Что правда, то правда, но я не за этим пришел. Возможно, ты будешь в Европе очень долго, и мне хотелось бы сделать тебе подарок на день рождения заранее.

– Но…

– Не перебивай меня! Но также я знаю, что заранее это нельзя делать, поэтому я, за заслуги перед Россией и мной лично, за веру и преданность царскому дому, дарую тебе сей клинок, изготовленный специально для тебя, под твою руку! – сказал отец, вставая с постели и беря в руки сверток.

Подождав, пока я наконец вылезу из постели, Петр откинул шелковую ткань, в которой лежали превосходные ножны с орнаментом в виде двуглавого орла с изумрудными глазами, держащего скипетр и державу. Не удержавшись, я вытащил клинок из ножен и невольно вскрикнул: синие ветвистые молнии и изумительная игра света просто не смогли оставить меня равнодушным!

«А говорили, что секрет булата потерян!» – восхищенно подумал я, гладя поверхность клинка, словно самую драгоценную вещь в мире.

– Я рад тому, что мой сын так сильно изменился! – с удовольствием сказал Петр, повторяя эту фразу чуть ли не сотый раз за все время нашего общения.

– ?

– Да-да, Алешка, именно так. Ведь каким ты был? А кто ты сейчас? И ты смог оценить оружие мастера, которое достоин носить только тот, в ком течет царская кровь! Запомни этот день, сын, теперь у тебя есть своя шпага. Дай ей имя.

– Но, отец, разве оружию…

– Ты не слышал меня? – перебил меня царь. – Исполняй!

Я постоял пару минут, перебирая имена и названия, но ничего не мог придумать: сначала кажущееся вполне нормальным имя через пару секунд переставало быть таким уж привлекательным.

– Ну же!

– Я назову ее Veritas!

– Что ж, достойно. Теперь я могу с чистой совестью отправляться в Новгород. И помни: в начале мая ты должен быть в Азове.

– Конечно, отец, я буду там в срок.

Петр ушел так же быстро, как и пришел. Я же находился в некой прострации – не столько от вида превосходного оружия, сколько от гудящего шума в голове. Вчера неплохо посидели, особенно после того как к нам присоединились князь Меншиков с князем Голицыным.

Помню баню, помню пиво холодное, парную помню, вот только после нее не помню уже ничего. Что ж, придется отходить проверенными народными средствами.

Только я подумал о них, родимых, как увидел перед кроватью, на маленьком столе, одно из них – рассол. Видимо, камердинер отца, Тихон Прокопыч, отлично разбирался в том, что требовалось молодому организму царевича.

Отдавшись процессу «лечения», я чуть было не пропустил выезд отца из резиденции. Распахнув окно, почувствовал, как под ночную рубашку проползла утренняя свежесть, и частичка бодрости отозвалась угрюмым сопением. Видимо, я вчера действительно хорошо погулял.

Со двора резиденции раздались команды о подготовке к выезду. Отец собирался посетить пристань, на которой впервые в истории России началось строительство военного корабля. Для меня же сие мероприятие было не столь интересно, хотя я вынужден признать, что без флота империи просто не быть.

Да и не зря же в Петербурге уже заканчивают строительство школы младших офицеров флота, как раз рядом с Адмиралтейством. За этот проект боролись многие архитекторы, но решающую роль сыграло мое слово, и потому я без зазрения совести отдал его человеку, который проектирует все строения и их местоположение в нашем родном корпусе – Михаилу Ростовину.

Но так как наш корпус Православных витязей постоянно разрастается, уже став несколько большим, чем просто центр обучения младшего офицерского состава с возможностью повышения, то присутствие столь грамотного и превосходного архитектора было просто необходимо. Ведь выбор и выравнивание места стройки, а также и она сама занимали порой неимоверное количество времени, так как почти всегда самому архитектору что-то не нравилось, и он приказывал все переделывать. Вот так-то.

Ну а так как, пообщавшись с ним, я намекнул, что впоследствии нам будут необходимы здания для швейной мастерской на большое количество рабочих мест, да плюс рассказал, что не за горами постройка нормальной оружейной фабрики… В итоге архитектор трудился на двух работах сразу, не покладая рук вот уже шесть месяцев, постоянно присылая новые чертежи из Петербурга в Рязань, своему сыну Илье Ростовину, внимательно следившему за всеми стройками, которые я заказывал у его отца.

И надо заметить, что если у Михаила работа спорилась и была просто отличной и выполненной в срок, то у его сына работа была сделана великолепно и всегда с опережением. Так что мы уже подумываем основные будущие заказы давать именно Илье, тем более что после того как Михаил построит в Петербурге здания для подготовки морской пехоты, его наверняка привлекут к строительству крепостей или зданий, требующих повышенной прочности и надежности.