Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги!

– Подкоп под стены не удастся сделать, а неплохо было бы… – с неким сожалением сказал командир 7-го полка от инфантерии мелкопоместный дворянин петровского пошиба Руслан Тимохин и тут же разъяснил остальным: – Земля тут болотистая, топкая кое-где, стены хорошо укреплять надобно будет. По времени накладно выйдет, проще орудий дождаться…

– Без осадных орудий город взять сложно, но можно, – после пятиминутной тишины негромко сказал Прохор, глядя перед собой.

– Это как же? – удивились сидящие в шатре высшие офицеры. – Уж не твоими ли пушчонками, полковник?

Седоусые, зрелые мужи ухмылялись, с неким превосходством глядя на девятнадцатилетнего выскочку, незнамо как получившего столь высокий почетный армейский чин.

– Именно ими, – никак не реагируя на косые взгляды, спокойно сказал командир витязей.

– Хм, – подпер кулаком подбородок генерал-майор. – Ну так говори давай, Прохор. Коли дельная и стоящая мысль, мы ее тут же обмозгуем и дальше решать будем, годна она или стоит над другой подумать.

– Идея довольно простая, но и сложная одновременно… – с неким азартом начал излагать собравшимся свою идею полковник Русских витязей.

Спустя пару часов после сбора в шатре генерал-майора Третьяка по лагерю забегали посыльные, младшие офицеры начали подгонять солдат, выгоняя их в лес за новым материалом. Заготовленных фашин и лестниц, по подсчетам командования, оказалось недостаточно, да к тому же большая часть сделанных лестниц были слишком коротки, чтобы достать до края стены, поэтому негодные осадные лестницы были тут же порублены, дабы не было негодного примера для солдат, на совесть мастерящих деревянную продукцию.

Полки разбились на батальоны, те – на роты, ну а роты – на капральства. Кто-то занялся изготовлением дополнительных фашин, кто-то – перетаскиванием частей обозного инструментария, но большая часть все же пошли в лес, заготавливать материал.

Работы продолжались до глубокой ночи, стук топоров был слышен везде, в том числе и в самом городе. Осажденные наблюдали за приготовлениями русского воинства, пару раз даже пытались достать их выстрелами из крепостных орудий, но выпущенные зазря снаряды легли с большим недолетом в чистом поле, под стенами города.

«Психологическая атака во всем ее величии», – как-то заметил царевич, наблюдая за учениями витязей, отрабатывающих на полигоне псевдоатаку превосходящей более чем в два раза конницы, которая накатывала валом, приучая молодых воинов к возможным превратностям войны. Тогда часть витязей не выдержали, сломали строй и не заняли позиции в боевых тройках, спина к спине, как требует устав в условиях окружения врагом. После того провального занятия подобные тренировки, с максимальным «вживанием в роль» самих конников, стали проводиться еженедельно, причем в самых разных погодных условиях.

Так, в приготовлениях к штурму Выборга, прошли два дня, на исходе которых фельдмаршал вновь собрал всех полковников, обозначил места ударов, после чего всех отпустил. На следующий день с утра должен был начаться штурм этого маленького крепкого орешка. Без суеты солдаты готовили осадное снаряжение, перетаскивали охапки фашин ближе к городу, складывали их небольшими кучками. Лестницы и вовсе положили как можно ближе к местам атак, все же сырое дерево весит немало, и надрываться, таская почти четырехметровые оглобли, радости мало.

Вот только никто из солдат не знал, что атака начнется не в восемь часов утра, как было объявлено во всеуслышание, а много раньше – в пять, раньше первых лучей восходящего солнца, окрашивающих далекий горизонт.

Последние полгода постоянные стычки сделали из Прохора настоящего воина. Да что там говорить, все витязи, пережившие горнило первых сражений, к своим практическим знаниям и навыкам добавили реальный опыт битвы, когда рядом верные братья, а противник жаждет твоей кровушки, и все зависит от того, как быстро и точно ты выполнишь приказ своего командира!

Ночью, как назло, на небосводе не было ни одного облачка. Оставалось чуть более часа до восхода солнца, когда капралы, разбуженные своими командирами, потихоньку поднимали личный состав, мало понимающий, что вообще происходит.

Через полчаса весь отряд был готов к штурму. Приготовив к бою личное снаряжение, отдельно от всех застыл полк Русских витязей, перед ровными шеренгами которого спешно выдвигались двадцать полевых 12-фунтовых стальных орудий.

Быть может, для кого-то слова командира, произносимые им перед боем, всего лишь пустой звук, а для кого-то это заряд ярости и энергии, толкающий тело вперед, на замершие шеренги врага, вселяя в солдата ту искорку ярости, которая разгорается с каждым ударом сердца.

Перед витязями в предрассветном тумане стоял Прохор Митюха, с блеском в глазах зажигая сердца молодых воинов, прошедших не одно сражение:

– Братья! Сегодня тот день, когда сила нашего духа, нашего оружия, наших идей и нашей веры сможет доказать свеям и прочим латинянам, что мощь Руси, непоколебимая даже после Нарвы, достойна величия ее предков! За Веру, Царя и Отечество, братья!