Поступь хаоса

Из долины донесся БУММММ, от которого мы так и подскочили. Над Фарбранчем в воздух медленно подымался дымный гриб. Амбар, где я проработал весь день, пылал ярким пламенем.

Может быть, наша история повернет в другую сторону, если мы двинем налево, может, все те беды, што только и ждут с нами случиться, возьмут и не случатся, может, в конце левой дороги нас ждут счастье и теплый дом и люди которые любят тебя и никакого Шума но и никакой тишины пожалуйста тоже и еды полно и никто не умирает не умирает никто никогда вообще никогда не умирает.

Может, и так.

Но што-то я сомневаюсь.

Я ведь не то штобы везунчик.

– Направо, – решил я. – Может, так оно и правильно.

И мы побежали по правой дороге с Мэнчи по пятам. Ночь и пыльная дорога скользили вперед перед нами, армия и беда наступали сзади, а мы с Виолой бежали бок о бок, вдвоем. Ну, и с Мэнчи, конечно.

Мы бежали, потом не могли уже больше бежать и просто быстро пошли, пока не смогли бежать опять. Звуки Фарбранча вскоре пропали позади, остались только наши собственные шаги, и мой Шум, и гавканье Мэнчи. Если по пути и встречались какие-то ночные твари, мы их нафиг распугали.

Што наверняка хорошо.

– Какое у нас там следующее поселение? – с трудом выдохнул я после получаса полубега-полуходьбы. – Франция што-нибудь по этому поводу говорила?

– Сияющий маяк. – Виола и сама едва дышала. – Или Сияющий свет. – Она наморщила лоб. –   Пылающий свет. Пылающий маяк?

– Очень полезная информашия, – кивнул я.

– Погоди. – Она встала на дороге, перегнувшись пополам и хватая ртом воздух; я тоже остановился. – Мне нужно воды.

Я развел руками: и?

– Мне тоже, – сказал. – У тебя она есть?

Она устремила взгляд на меня; брови поползли на лоб.

– О.

– Ну, есть еще река.

– Тогда нам бы лучше ее найти.

– Согласен.

Я вдохнул и почти уже сорвался с места.

– Тодд? – она сбила меня в полете. – Я тут подумала…

– Да?

– Пылающий свет, или как его там…

– Да?

– Смотря с какой стороны посмотреть. – Голос у нее был тихий и какой-то неудобный… напряженный. – Смотря с какой стороны… но ведь это мы привели армию в Фарбранч.

Я облизнул сухость губ. На вкус как пыль. Понятно, о чем она…

– Ты должен их предупредить, – тихо сказала она в темноту. – Мне очень жаль, но…

– Ни в какое другое поселение мы идти не можем.

– Думаю, да.

– До самого Убежища.

– До самого Убежища, – кивнула она. – И надеяться, што оно достаточно большое, штобы выстоять против армии.

Ну, значит, вот. На тот случай, если кто-то еще не понял, мы теперь предоставлены сами себе. Реально и взаправду. Я, Виола и Мэнчи, и тьма нам в компанию – всё. И никто по дороге нам не поможет, до самого конца, да и там-то… особенно учитывая, как нам до сих пор везло.

Я закрыл глаза.

Я Тодд Хьюитт, подумал я. Когда будет полночь, до мужчины мне останется двадцать семь дней. Я сын моих ма и па, да покоятся они с миром. Я сын Бена и Киллиана, да поко…

Я Тодд Хьюитт.

– Я – Виола Ид, – сказала Виола.

Я открыл глаза. Она протягивала руку. Ко мне, в мою сторону протягивала, ладонью вниз.

– Это моя фамилия, – добавила она. – Ид. И-д.

Я мгновение смотрел на нее, потом перевел взгляд на протянутую руку. И я протянул свою, взял, сжал и еще через секунду отпустил.

Повел плечами в лямках, сунул руку за спину, проверить, там ли нож, убедился, глянул на бедного, пыхтящего, полухвостого Мэнчи и, наконец, встретился глазами с Виолой.

– Виола Ид, – сказал я.

Она кивнула.

И мы помчались дальше в ночь.

21

Большой мир

– Как   это   может   быть   настолько   далеко? – спросила Виола. – В этом нет никакого логического смысла.

– А другой какой-нибудь есть?

Она нахмурилась. Я тоже. Мы уже очень устали, и с каждой минутой становились усталее, и старались не думать о том, што видели в Фарбранче, и шли дальше, и бежали, по ощущению, цельных полночи, но никакой реки все равно не нашли. Я уже начал опасаться, што мы сильно ошиблись на развилке, но тут уж все одно ничего не поделаешь, потому как назад возврату нету.

– Назад возврата нет, – пробормотала сзади Виола себе под нос.

Я поворотился и глаза на нее выпучил:

– Енто неправильно сразу по двум причинам. Первая: если будешь постоянно читать чужой Шум, добра тебе с того не будет.

Она задрала плечи и руки на груди скрестила.

– А вторая?

– А вторая – говорю, как хочу.

– Да, – сказала она. – Чистая правда.

Мой Шум малость пополз вверх, я даже воздуху успел набрать, но тут она сказал: «Тссс!» – и посмотрела мне за спину, туда, куда мы, собственно, и шли; глаза блеснули в лунном свете.

Звук бегущей воды.

– Река! – буркнул Мэнчи.

Мы побежали дальше по дороге, завернули за холм, потом вниз по склону и еще раз завернули, и там была река – шире, площе и медленнее, чем давеча, но примерно такая же мокрая. Мы просто рухнули там же, на берегу, на колени, прямо на камни, и стали пить, а Мэнчи – тот аж по брюхо зашел.