Поступь хаоса

Он приближался, был за поворотом всего в сотне футов назад по дороге, наклонялся к лошадиной шее… там та-да…

Нож повернулся у меня в ладони, потому што…

Пристрелить   всех и а она   сладкая и темно   тут…

Там ТА-ДАМ… кажется, я узнал… ТАМ ТА-ДАМ ТА-ДАМ… он ближе и ближе и вот уже почти… Тодд   Хьюитт? пронзило дождь и галоп и реку – ясно как день. Виола ахнула.

Я увидел его.

– Младший, – буркнул Мэнчи.

Это и правда был мистер Прентисс-младший собственной персоной.

Мы попытались вжаться поглубже под бревно, но поздно – он уже натягивал поводья, стопорил коня, пятил его – почти опрокинул, на полном-то скаку.

Увы, только почти.

И ружье, которое держал под мышкой, к сожалению, не уронил.

Тодд   етьский   Хьюитт! взревел его Шум.

– Вот дерьмо! – более чем откровенно высказалась Виола.

– ЙУХУУУУ! – выдал мистер Прентисс-младший, и мы были достаточно близко к нему, штобы различить и счастливую ухмылку на роже, и не менее счастливое изумление в голосе. – Так ты пошел ПО ДОРОГЕ?! Даже ЧЕРЕЗ ПОЛЯ не догадался?!

Я встретился взглядом с Виолой. Выбор… есть ли у нас выбор?

– Я слушаю твой Шум почти все твою шлепаную жизнь, малец! – Он вертел коня туда и сюда, стараясь понять, где в этом пролеске сидим мы. – Думаешь, я перестану его слышать, если ты просто СПРЯЧЕШЬСЯ?

Шум его полыхал радостью, настоящей радостью, словно он поверить не мог в собственную удачу.

– Погоди-погоди, – конь сошел с дороги на мягкую землю, затрещали ветки, – а што это такое рядом с тобой? Такое пустое… такое ничевошное…

Он так мерзко это выговорил, што Виола вздрогнула. Пусть у меня нож в руке, зато он верхом и с ружьем.

– А ты, еть, прав, Тодд-малыш, – сказал он, больше не вертясь по сторонам, а надвигаясь прямо на нас через кусты и вокруг деревьев. – У меня есть ружье, и не одно. Для нашей малышки-леди у меня есть другое ружье, особенное, слышишь, Тодд?

Я невольно глянул на Виолу. Она видела его мысли, видела, што у него в Шуме, все картинки, што так и перли из него. Точно знаю, што видела, – потому што ее лицо было прямо передо мной. Я тронул ее за руку и показал глазами вправо – единственное, куда мы могли попытаться дать деру.

– О, пожалуйста, малыш, беги, – взмолился мистер Прентисс-младший. – Беги, дай мне сделать тебе больно.

Конь был уже так близко, што мы слышали его Шум, пугливый, нервный, безумный.

Прятаться дальше бессмысленно – он прямо над нами.

Я покрепче взялся за нож и сжал руку Виолы. Один раз, на удачу.

Сейчас или никогда. Ну…

– ДАВАЙ! – заорал я.

Конь взвился, в два прыжка вылетел обратно на дорогу и понесся по ней. Мы бежали параллельным курсом. Пролесок между дорогой и рекой гуще не становился – мы видели друг друга как на ладони. Ветки хлестали, лужи плескали, ноги скользили, а он громыхал по дороге, не отставая ни на пядь.

Нам от него не уйти. Нам просто не уйти.

Но мы пытались мы петляли перепрыгивали через бревна ломились сквозь кусты Мэнчи пыхтел и лаял под ногами дождь лил а дорога подбиралась все ближе и вдруг вильнула резко к реке и у нас просто выбора другого не осталось мы перебежали ее прямо у него под носом штобы нырнуть в лес погуще на другой стороне и я видел как Виола перепрыгнула через обочину на дорогу работая локтями и мистер Прентисс-младший как раз огибал поворот и в руках у него што-то было мы отчаянно рванули на другую сторону но конь уже практически падал на нас сверху и мне вдруг што-то подсекло ноги и стянуло их так быстро и туго што я натурально шлепнулся лицом вниз.

– Аааааыых!

Я прилетел мордой в грязь и палую листву а сверху на меня – рюкзак почти вырвав мне руки из плеч с мясом и Виола видела как я упал и сама уже была почти на той стороне но тут затормозила так што грязь фонтаном а я закричал: «НЕТ! БЕГИ! БЕГИ!» – но она смотрела мне прямо в глаза и в лице у нее што-то изменилось но непонятно што это значило тут как раз конь встал и она развернулась и дала стрекача в лес а Мэнчи наоборот ко мне вопя: «Тодд! Тодд!» и я всё я пойман я попался.

Мистер Прентисс-младший уже возвышался надо мной на своем белом коне, пыхтел, взводил курок, целил в меня ружьем. Понятно же, еть, што случилось: он кинул веревку с грузиками на обоих концах, захлестнул мне ноги и завалил, мастерски, как охотник – болотного оленя. И вот я теперь распластался на пузе в грязи, как стреноженный зверь.

– Па сильно обрадуется снова тебя увидеть, – заявил он.

Конь нервно переступал с ноги на ногу. Дождь думал он и это   змея   там?

– Мне вообще-то полагалось только проверить, што там за слухи про мальчика впереди на дороге, – ухмыльнулся всадник. – А тут раз! – и ты, в самой твоей во плоти.

– Еть тебя! – сказал я, и, думаете, я правда сказал «еть»?

Нож был до сих пор у меня в руке.

– Я прямо трепещу от страха, – он повел ружьем, так што я уставился прямо ему в ствол. – Бросай.

Я вытянул руку и уронил нож. Он булькнулся в грязь. Я все так же валялся на пузе.

– Стало быть, наша маленькая леди тебя бросила? – Он соскочил с коня, похлопал его по шее.