Потентиллум. Книга первая. Четверка и белый вар

— Процесс запущен, и его необходимо довести до конца, — обратился профессор к студентам, — Меня заменит Олег Евгеньевич, а помогут ему,… — он прищурился, обводя аудиторию, — Крайнова и Румянцев.

Лаборант Чучев, как оказалось, еще не совсем оправился от травмы. Его правая кисть была полностью забинтована до запястья, левая — поперек ладони. На пальцах левой руки виднелись участки с тонкой молодой кожей — следы недавнего ожога. Олег Евгеньевич заметно волновался — видимо, самостоятельное проведение практической у студентов не было для него приятной неожиданностью.

Даша и Румянцев, надев очки, плотные защитные фартуки и перчатки, выполняли сбивчивые и не всегда внятные указания лаборанта. Даша то и дело на всякий случай поглядывала в раскрытую на столе методичку с описанием приготовления вара. Несколько раз она шепотом, чтобы никто не слышал, подсказывала Олегу Евгеньевичу правильный вес или объем добавляемых веществ.

Румянцев с кислой физиономией продолжал перемешивать булькающее варево большущей деревянной ложкой, надменно посматривая то на лаборанта, то на ассистентку. Даша, наконец, успокоив стрелку весов, отмерила семь грамм толченых клыков черной гадюки и всыпала их в вар. С громким хлопком из котла вырвалось зеленоватое, пахнущее тухлыми яйцами облако. Румянцев взвизгнул и с ужасом на лице отскочил. Коричневато-зеленая густая масса вдруг стала жидкой и абсолютно прозрачной.

— Очень хорошо, — Олег Евгеньевич склонился над котлом. — У нас с вами получился превосходный продукт! — казалось, он и сам не верил в благополучный исход практической работы, но видя результат, теперь просто светился, — Приготовьте пузырьки номер четыре и подходите за противоядием…

После звонка Румянцев швырнув фартук и перчатки на стол, тут же испарился. Даша задержалась немного помочь лаборанту.

— Спасибо. Вы меня сегодня очень выручили, — явно смущаясь, произнес Олег Евгеньевич.

— Мне было не сложно, — улыбнулась в ответ Даша, складывая склянки с порошками на поднос, — Но, пожалуйста.

— Слышал, вы болели. Я рад, что все позади.

— Дашь, ты идешь? — вернулся Саша, — Помочь вам может?

— Нет, нет, — отозвался лаборант, — Мы почти закончили. Я дальше сам. Поторопитесь, не то пропустите обед.

Послеобеденная лекция по географии колдовского мира у профессора Бонса обещала два часа дремотного покоя. Но подходя к аудитории, друзья увидели толпу однокурсников стоящую у двери. Им не давал войти Иван Болотов. Оказалось Иван, которого на прошлой лекции пристыдил профессор, пришел сегодня раньше всех и застал Филиппа Панфилыча… дремавшим. Пожилой профессор видимо любовался садом, когда теплое солнце и удобное кресло сделали свое дело — он так и остался сидеть в кресле развернутом к окну. Запрокинув голову, профессор мерно похрапывал.

— Давайте тихо зайдем и сядем, — мстительно ухмыльнувшись, Иван открыл дверь, и студенты на цыпочках стали занимать свои места, — Только не шумите сильно.

Даже звонок не привел профессора Бонса в чувство, поскольку прикрыв дверь, Иван наложил на неё заглушающее заклятие.

Вначале студенты действительно старались не шуметь, но вскоре шепот сменился негромким бормотанием, а оно в свою очередь разговорами в полный голос. Временами аудиторию взрывал чей-нибудь громкий смех, а то и откровенный гогот.

За несколько минут до конца пары Иван снял заглушающее заклятие с двери и бросил смятой в комочек бумажкой в профессора Бонса. Второй «снаряд» достиг цели, попав профессору по лысой макушке. Тот встрепенулся, хрюкнул и открыл глаза.

Развернувшись от окна, Филипп Панфилыч недоуменно уставился на ухмыляющихся студентов:

— Что?.. Прекратите баловАТЬся, иначе нам с вами придется расстАТЬся! — прикрикнул профессор и пальцем подтолкнул на место очки, почти сползшие с тонкого сухого носа.

— Спасибо за интересный и содержательный рассказ, профессор, — едва сдерживая смех, сказал Иван. В этот момент прозвенел звонок…

Профессор Астролябова, словно чувствуя, что студенты профилонили предыдущую пару, загрузила их по полной программе.

Сегодня они извлекали семена из тугих красных шишкообразных плодов и изодрали все руки, пока каждый не набрал по объемному холщевому мешочку. А сразу после этого сортировали извивающиеся червеподобные гадко пахнущие корни по длине и диаметру и распихивали их по большим склянкам с плотными крышками.

Когда занятие почти закончилось, тишину в кабинете нарушил резкий вопль. Это один из зеленых любимцев профессора ухватил за лодыжку Павла Ромашина. Несчастный студент от неожиданности подпрыгнул и отдавил мясистое щупальце, которое сталось извиваться на каменном полу.

Случись это на занятии у кого-то другого, студенты бы вволю посмеялись, но сейчас всем было не до смеха. Сказать, что Лидия Петровна оказалась расстроенной — значит не сказать совершенно ничего. Её скрипучий голос казалось, заполнил всю школу. Она сокрушалась так, что звенели стекла: