Потом я проснулась. Книга вторая

– Еще как боюсь, – нервно рассмеялась я, чувствуя себя неуютно под испытывающим взглядом собеседницы. – Но вариантов у меня нет. Или я помогу Артабану, или мне так и придется всю жизнь скрываться и притворяться другим человеком. Это хуже смерти.

– Может быть, – Ольга отвернулась от меня и с задумчивым видом прошлась по комнате. – Должна ли я хранить в тайне все, что ты мне рассказала?

– Ты имеешь в виду Агера? – я нахмурилась, пытаясь понять, стоит ли посвящать моего друга во все подробности. – Думаю, пока ему лучше ничего не знать. Может быть, позже. Он сильный и выдержит, я в этом не сомневаюсь, но твой сын очень деятельный человек. Боюсь, он не сможет сидеть на месте, зная, что мне угрожает опасность. Если мне понадобится его и твоя помощь, я найду способ послать вам весточку, но до того момента прошу тебя сидеть как можно тише. И еще… Тебе не нужен помощник? Молчаливый и работящий?

– А? – удивилась Ольга. – Какой помощник?

– Мой слуга. Он старый, но еще очень даже ничего. Выносливый, сообразительный. Если ты помнишь те времена, когда была жрицей, то должна знать, что случается с амелу после того, как их хозяева проходят инициацию.

– Хм… Задала ты мне задачку. А что Агер сказал бы по этому поводу?

– Твой сын любит Фирмика – он сам мне говорил об этом. И в походе старик не доставлял нам никаких хлопот – напротив, помогал и даже вылечил мне ноги своими настойками после того, как я потеряла сознание.

– Травник, говоришь? – охотница уважительно прищурилась и, приняв решение, махнула рукой. – Ладно, приводи своего Фирмика, посмотрим, что это за чудо такое древнее.

Я не стала говорить женщине о том, что, скорее всего, Агер захочет притащить с собой и своего амелу, пусть она сама узнает обо всем от него. Хорошо было уже и то, что охотница согласилась приютить Фирмика – судьба старика сильно беспокоила меня, и я искренне порадовалась тому, что его удалось пристроить в добрые руки. Поймав себя на мысли о том, что воспринимаю его как домашнего питомца, я устыдилась своих мыслей, но, подумав, решила не заниматься самоедством: в этом мире к слугам относились именно так – и, возможно, это даже хорошо, что я прониклась местными моральными ценностями. Оставалось только не начать воспринимать их как должное.

Обсудив с Ольгой еще некоторые детали предстоящей операции по воссоединению ее семьи, я попрощалась с ней и пошла назад, в свой дом, стараясь не думать о том, что, возможно, следующая наша встреча с охотницей станет последней. Мне предстояло важное испытание, и я не была уверена в том, что смогу его пройти. Сол, конечно, уже однажды спас меня от верной гибели, но мне было хорошо известно о том, что войти дважды в одну и ту же реку невозможно. Учитель мог повести себя иначе, и я не намеревалась вверять свою жизнь в его руки. К тому же знание в его случае было слишком опасно, и я надеялась на то, что ему удастся уцелеть. Вспомнив наш прошлый разговор, когда он, умирая, давал мне последние наставления, я вздрогнула и тут же пообещала себя сделать все возможное для того, чтобы вернуть ему долг и спасти от смерти.

Вернувшись домой, я дождалась Фирмика и, как только он вошел, обняла его. Конечно, старик опешил от такой теплой реакции на его появление и обеспокоенно замычал. Но я ничего не могла с собой поделать – оказалось, что я сильно по нему соскучилась. С трудом сдерживая слезы, я улыбнулась ему и, отвечая на вопросительный взгляд, махнула рукой:

– Ничего не случилось. Ты так много для меня сделал. Я никогда не благодарила тебя?

Фирмик отрицательно помотал головой, и я заметила, что его глаза вдруг подобрели, отчего весь его образ изменился, и я какой-то момент мне даже показалось, что между ним и Солом есть что-то общее. Но это длилось всего несколько мгновений, и амелу быстро надел свою привычную маску. Впрочем, я успела увидеть его скрытую сущность и теперь не была уверена в том, что так уж хорошо знаю своего слугу. Возможно, он был не так прост, как я привыкла считать.

К тому моменту, когда появился Агер, я уже успела полностью прийти в себя и размышляла о том, каким образом мне стоило себя вести с учителем, чтобы он ни о чем не догадался. Вспомнив о комнате иллюзий, я заранее представила себе пейзажи этого мира и насильно загнала образы из своей прошлой жизни глубоко в подсознание. Проговаривая раз за разом постулаты, которые местные люди принимали за истину в последней инстанции, я почти сама поверила в них и теперь была уверена в том, что в самый ответственный момент не стану вспоминать о своих родителях. Сложнее было вытравить из памяти Энки и Артабана, но, в конце концов, у меня получилось и это.