Потому что ты любишь ненавидеть меня: 13 злодейских сказок

Девушка провела эти дни наполовину в дымке, размышляя, не привиделось ли ей все пережитое в саду, не начала ли она по какой-то причине сходить с ума? Мысли стали аморфными, медленными и туманными, зато плоть ожила, налилась нежностью и чувствительностью.

Мэй Фэн проходила все ежедневные ритуалы, сидела неподвижно, пока Ручеек расчесывала и укладывала ее волосы, растягивалась на прохладных шелковых простынях, словно в трансе. Ее тело покалывало, щекотка предвкушения танцевала на коже, желавшей ощутить то же самое прикосновение.

Страх и осторожность прятались в одном из темных уголков ее разума, немые и закованные в клетку. Мэй Фэн понимала, что Хай Цин, этот необычный, обольстительный мужчина, таит угрозу. Но это была отдаленная забота. Проблема, которую она, по всей видимости, решить не сможет.

Так что лучше не думать о ней вовсе.

Она лежала в кровати, волосы разбросаны, точно веер, по парчовой подушке, когда вновь ощутила его присутствие. Силуэт Хай Цина появился на фоне одной из занавесей, что окружали кровать, лег на невесомую ткань.

Он излучал силу... и желание. Его страсть была почти материальна.

И она тисками ухватила сердце Мэй Фен, сжала ее горло.

Девушка попыталась отпрянуть, укрыться от него, но осталась лежать на матрасе неподвижная, словно камень. Хай Цин вновь использовал свои чары, лишил ее возможности двигаться... у нее не было шанса убежать или спрятаться.

Он скользнул под шелковое покрывало словно шепот, пальцы переплелись с ее волосами с мягким вздохом. Только мужу позволено видеть распущенные женские косы, только супруг имеет привилегию их касаться. Он прижался к Мэй Фен, забормотал в ухо, обещая счастливое замужество и красивых детей, обещая небесное наслаждение на земле.

Пальцы и губы его бродили по ее шее, по животу, скользили по напрягшейся груди. Девушка задохнулась от удовольствия, хотя страх на задворках ее разума восстал, криком предупреждая об опасности.

– Ты столь же сладка на вкус, как и на вид, красавица, – пробормотал Хай Цин в ее волосы.

«Одно из величайших сокровищ, что есть у тебя, дочь, – это красота», – говорила Мэй Фэн госпожа Чжи раз за разом.

– Наши отпрыски будут ошеломительно прекрасны, – сказал он, а затем поцеловал ее так жестко и глубоко, что она почти задохнулась.

Мэй Фэн ощущала его возбуждение, она помнила все схематические рисунки из Книги Созидания, которые матушка заставляла ее просматривать бесчисленное количество раз. Девушка хотела, чтобы руки ее задвигались, чтобы она смогла оттолкнуть его от себя, но тело предавало ее.

Дверь скользнула в сторону, и голос Орхидеи разбил давящее молчание, что окутывало спальню. Не осталось других звуков, кроме игривых реплик Хай Цина, что проникали в паузы между поцелуями и заглушались ревом ее собственной крови в ушах.

– Хозяйка? – весело позвала служанка. – Я пришла, чтобы погасить лампы.

Вспыхнул свет, скользящие шаги направились через приемную комнату к спальне.

Хай Цин исчез мгновенно и без следа, будто его не существовало вовсе.

Единственным признаком того, что он все же приходил, остался лишь угасающий лихорадочный жар на коже там, где он ее касался, и привкус соли в воздухе, дуновение моря.

«Твоя девственность – сокровище более ценное, чем красота, – не уставала повторять госпожа Джи. – Император ожидает, что его невеста явится к нему нетронутой. Чистой. Не испорти все ради того, чтобы побарахтаться с каким-нибудь глупым парнем».

«Слава богине за то, что Орхидея зашла именно в этот момент! – подумала Мэй Фен, притворяясь спящей. – Пока все не зашло слишком уж далеко».

Она натянула покрывало на грудь трясущимися руками, радуясь, что снова в состоянии управлять телом, и не позволила себе расплакаться до того момента, пока служанка не покинула спальню, оставив хозяйку в темноте.

* * *

И не было для нее безопасного места.

Мэй Фэн знала, что если она будет постоянно держать при себе служанок, то их легко отвлечь с помощью магии. Понимала, что если запрется в спальне, или даже в каменном подвале под главной кухней поместья, Хай Цин все равно отыщет ее там. Догадок по

поводу того, с кем девушка имеет дело, не возникало в ее разуме, там тлела лишь мысль о том, что противостоит она не обычному человеку.

Воскуряя ладан каждое утро, Мэй Фэн возносила молитвы Богине Чистоты, просила ее о даровании силы и безопасности. Богиня была известна как девственница и олицетворяла женскую мудрость и всеобщий мир. Девушки часто искали ее помощи в делах сердечных и устройстве брака, и обращались за защитой.

Мэй Фэн упрашивала, чтобы ей был явлен способ противостоять Хай Цину, который – она не сомневалась – принадлежал к роду демонов или иных монстров, умеющих накладывать на себя личину прекрасных молодых людей.

И она не говорила никому о своих трудностях.

Прошло четыре дня после того, как Хай Цин наведался к ней в спальню, когда возбуждения Орхидея ворвалась в главный зал, где Мэй Фэн пила чай в компании матушки. Ручеек примчалась следом за подругой, и лицо у нее оказалось такое же, веселое, радостное.