Потрясающие приключения Кавалера & Клея

Сэмми сам не понял, что в итоге натолкнуло его на мысль о Бейконе. Может, ожившая память о той пьяной ночи в «Паутау» в 1941-м. А может, единственная розовая морщина, сзади пересекавшая широченную шею бармена. За минувшие годы Сэмми успел пожалеть почти обо всех обстоятельствах своего с Бейконом романа, но до сего дня не жалел о его секретности. Сэмми всегда считал, что скрытность и утайка – самоочевидное и непререкаемое условие и той любви, и теней, каждая бледнее и вороватее предыдущей, которые отбросила та любовь. Летом 1941 года чудилось, будто из-за позора, и крушения, и разоблачения их ждут громадные потери. Откуда ему было знать, что в один прекрасный день все то, что их любовь якобы ставила под удар, – карьера в комиксах, отношения с родными, место в мире – обернется стенами его тюрьмы, безвоздушной, беспросветной цитадели, и надежды на побег не будет. Он давно перестал ценить безопасность, которой некогда так боялся рискнуть. А теперь с него сорвали маску – а также с Брюса и Дика, Стива и Баки, Оливера Квина (это же очевидно!) и Спиди, – так что с безопасностью можно попрощаться. Теперь не о чем больше жалеть, кроме собственной трусости. Он вспомнил расставание с Трейси на Пенсильванском вокзале утром Пёрл-Харбора, в купе первого класса «Бродвейского пассажирского», – как они изображали обыкновенное безмолвное мужское прощание, жали руки, хлопали по плечу, тщательно подстраивали и подгоняли свое поведение, хотя на них совсем никто не смотрел; они тонко улавливали, что́ рискуют потерять, и не дали себе разглядеть, что имеют.

– Эй, рева-корова, – сказал бармен с угрозой – и не вполне насмешливой. – У нас тут в баре рыдать запрещено.

– Извините, – сказал Сэмми. Он отер глаза концом галстука и хлюпнул носом.

– По телику тебя сегодня видел, – сообщил бармен. – Это же ты был?

– Да?

Бармен ухмыльнулся:

– А знаешь, я насчет Бэтмена с Робином всегда подозревал.

– Да?

– Ага. Спасибо, что прояснил.

– Ты, – сказал голос позади Сэмми.

Он почувствовал руку на плече, обернулся и уставился в лицо Джорджа Дебевойза Дизи. Рыжие усы выцвели и поблекли до оттенка заветренного ломтика яблока, глаза за толстыми линзами слезились и пошли розовыми прожилками. Но в них по-прежнему сверкало лукавство и негодование.

Сэмми спрыгнул с табурета и то ли упал, то ли приземлился на пол. Он был не так уж трезв.

– Джордж! Что вы… вы там были? Вы видели?

Дизи как будто не услышал. Он сверлил взглядом бармена.

– А ты знаешь, почему им приходится ебать друг друга? – осведомился у него Дизи. Голова у него теперь мелко тряслась, и от этого он выглядел еще сварливее.

– Чё такое? – переспросил бармен.

– Я спрашиваю: ты знаешь, почему Бэтмену и Робину приходится ебать друг друга? – Дизи достал бумажник и выудил десятидолларовую купюру, неторопливо подбираясь к ударному финалу.

Бармен с полуулыбкой потряс головой в предвкушении.

– Ну и почему? – спросил он.

– Потому что они не могут ебстись конем. – Дизи швырнул купюру на стойку. – А ты можешь. Поэтому займись делом, принеси мне водки с водой, а ему еще один стакан того, что он пьет.

– Эй, – сказал бармен, – я такие разговорчики терпеть не обязан.

– Ну и не надо, – ответил Дизи, внезапно потеряв интерес к дискуссии.

Он взобрался на табурет и похлопал по соседнему, откуда только что слез Сэмми. Бармен потомился на холоде внезапной диалоговой пустоты, где его оставил чахнуть Дизи, потом отошел и достал из стенки за баром два чистых стакана.

– Садитесь, мистер Клей, – сказал Дизи.

Сэмми сел, перед Джорджем Дизи по обыкновению слегка робея.

– Отвечая на ваш вопрос – да, я там был, – сказал Дизи. – Я проездом в городе на несколько недель. Увидел вас на афише.

Джордж Дизи бросил комиксы во время войны и больше к ним не вернулся. Старый школьный приятель нанял его на какую-то разведывательную работу, и Дизи переехал в Вашингтон, остался там и после, занимался не пойми чем с каким-нибудь Биллом Донованом и братьями Даллес, чего – в те редкие случаи, когда Сэмми с ним сталкивался, – не опровергал и не желал обсуждать. Он по-прежнему одевался старомодно, в фирменный костюм под Вудро Вильсона, из серой фланели, с пасторским воротником и узорчатым галстуком-бабочкой. Несколько минут, поджидая бармена со стаканами – тот не торопился – и затем отпивая, Дизи молчал. В конце концов:

– Это судно тонет, – произнес он. – Скажите спасибо, что вас просто выкинули за борт.

– Только я плавать не умею, – сказал Сэмми.

– Подумаешь, – беспечно ответил Дизи. Он осушил свой стакан и сделал бармену знак повторить. – Поведайте же, мой старый друг мистер Кавалер и впрямь вернулся? Неужто достоверны эти фантастические истории, что до меня доносятся?

– Ну, он, вообще-то, не собирался прыгать. Если вы про это. И письмо он не писал. Это все… мой сын… долгая история. Но он сейчас живет у меня, – прибавил Сэмми. – По-моему, у него с моей женой…

Дизи воздел руку:

– Умоляю вас. Я сегодня уже наслушался неприглядных подробностей вашей личной жизни, мистер Клей.

Сэмми кивнул; да уж, не поспоришь.

– Ничего себе вышло, да? – сказал он.