Потсдамская конференция. Как решалась послевоенная судьба Германии и других стран Европы

Известие о соглашении Тегеран приветствовал. Однако иранские официальные лица все еще были глубоко обеспокоены дальнейшими намерениями русских и также возмущены присутствием британцев на юге страны. Иран оставался источником напряженности.

Продолжало беспокоить положение в странах Леванта. По-прежнему оставались противоречия между правительством Франции с местными правительствами и с британцами.

Ситуация угрожала перерасти в открытый конфликт между местными экстремистами и французскими властями. Британские военные установили контроль над многими областями, французам никто не доверял. В конце июня в рядах сирийских и ливанских войск под командованием французских офицеров началось массовое дезертирство. Правительства Сирии и Ливана заявили, что во главе национальных подразделений должны стоять местные командиры и что все французские войска должны быть выведены из этих стран, прежде чем начнутся переговоры о политическом урегулировании. Всего в Сирии находилось около двух тысяч французских солдат, размещенных в казармах. Председатель сирийской Законодательной палаты, выступая в мечети Алеппо, сказал: «У нас одна цель — заставить Францию вывести ее войска из нашей страны».

Французское правительство попыталось сбить волну возмущения, но ширились требования покончить с влиянием Франции. Тогда правительство решило начать процесс постепенной передачи командования в национальных подразделениях от французских офицеров местным правительствам. Было провозглашено, что оно согласится на вывод французских войск из Сирии и Ливана, когда начнется вывод британских войск. Правительство Франции отказалось от планов построения военно-морской базы в каждой из стран. Но на эти уступки согласились пойти, когда время было уже упущено, и противостояние так и не прекратилось.

Французское и британское правительства были готовы начать переговоры. Но французы не собирались посылать своих представителей в Лондон, а британцы не хотели ехать в Париж, поскольку они в данный момент уговаривали французов и сирийцев в Леванте сесть за стол переговоров. Французское правительство подумывало о возможности созыва конференции пяти держав по всему Ближнему Востоку.

Официальное мнение Соединенных Штатов о сложившейся ситуации было не в пользу Франции. Государственный департамент намеревался довести до сведения британцев, а через них и до французов, что США будут против любого соглашения, которое ущемляло бы независимость и суверенитет Сирии и Ливана и вредило бы самим Соединенным Штатам. Нужно предпринять все усилия, чтобы побудить французов и британцев немедленно начать вывод своих войск.

Однако в Потсдаме ни президент, ни государственный секретарь не проявили инициативу в этом вопросе. Их втянул в дискуссию Сталин. Он предложил, чтобы Черчилль и Трумэн поддержали его и высказались в пользу конференции с французским правительством, которая рассмотрела бы положение в этих странах. На заседании 23-го числа Черчилль произнес по данному поводу длинную речь. Он говорил о британской интервенции как о неприятной, но необходимой обязанности. Он заверил де Голля, что британские войска покинут эти страны, как только с ними будет заключен приемлемый договор. Если они выведут свои войска до того, бои между немногочисленными французскими отрядами и местным населением начнутся снова. Могут быть жертвы среди мирных французских граждан, французские войска будут разгромлены, и война распространится по всему Ближнему Востоку. Линии коммуникаций, проходящие через Суэцкий канал и использующиеся в войне с Японией, могут оказаться под угрозой уничтожения. Великобритания «не собиралась задерживаться там ни на день больше, чем это было необходимо» и была бы «рада отказаться от выполнения неблагодарной задачи в интересах союзников». Она несла на себе всю ее тяжесть, но если бы Соединенные Штаты захотели занять ее место, то это было бы «совсем другим делом».

«Нет, спасибо», — ответил Трумэн. Его внимание привлекло одно место в заявлении премьер-министра, где говорилось о том, что де Голль смог бы достичь соглашения, которое, гарантируя независимость Сирии и Ливана, «признало бы культурные и коммерческие интересы французов». Трумэн сказал на это, что он не думает, что Франция заслуживает особого отношения ввиду ее поведения в конфликте. Все должны иметь равные права. Черчилль объяснил, что британское правительство в момент слабости обещало Франции, что у нее будут предоставлены преференции, если Сирия и Ливан согласятся на это. В конце концов, действия Франции восходят к временам Крестовых походов. У французов даже была песня «Nous partons pour la Syrie». Но после высказывания Трумэна, что он уверен в том, что сирийцы не предоставят французам особых прав, Черчилль решил откланяться. Великобритания, сказал он, не может ни принуждать других, ни предпринимать упорных усилий для обеспечения французам таких прав. Однако, «если они получат их, Британия не будет возражать, она только благосклонно улыбнется, признавая их достижения».