Поцеловать небеса. Книга 1

– В таком случае, если все, что ты говоришь, действительно так, наши двери всегда открыты в обоих направлениях. Пиши заявление и иди на все четыре стороны. Иди к ребенку! Здесь ты больше не работаешь!

Повисла неловкая пауза. Я ждала этого, но не в такой жесткой форме. Я думала, что он сначала подумает.

– Давай бумагу, – шепотом произнесла я.

– Ты так решила?

– Да.

– Сучка! Неблагодарная сучка! Я из тебя человека сделал, а ты?

Я, не спеша, написала заявление, протянула ему листок и сказала:

– Спасибо тебе Валя. Спасибо за все.

В театре не было ни одной вещи, которую мне надо было бы забрать. Поэтому я вышла оттуда, минуя подвал, не попрощавшись с теми, с кем делила пополам не только кусок хлеба. Мое увольнение ни для кого из них не стало неожиданностью. И Ольга, и Розгин, и Коленька лишь облегченно вздохнули после моего ухода. Я слишком торопила события и бессмысленно возмущала пространство вокруг себя.

Боже мой! Как все относительно в этом мире! Перешагнув всего два порога, закрыв за собой одну обшарпанную дверь, я сразу стала изгоем, невозвращенцем в страну мечты, которая вполне могла стать реальностью. Здесь, в моей нынешней халупе, мои прошлые победы и заслуги казались дивным сном. Я стала никем и ничем. И я боялась, что кто-то из моей прошлой жизни увидит мое падение.

Однажды в разгар летнего отпуска меня посетил Розгин. Он узнал мой адрес у Ванечки. Когда я приоткрыла дверь, то сразу зажмурилась, надеясь, что он исчезнет. Но он не исчез. Алик с удивлением рассмотрел меня и мое жилище, молча прошел внутрь, сел на диван, еще раз огляделся. Мы вяло поговорили о том, о сем, понимая, что страсти давно улеглись, и между нами не осталось ничего общего. Мы были близки только на той территории, которая именовалась искусством. Потом Розгин замолчал, опустил глаза и не удержался от ненужного комментария:

– Как вы тут живете?!

И надо было слышать, сколько презрения вложил он в эту фразу. После его ухода я долго стояла у окна. Он сказал правильно – я на дне. И никто из прошлой развеселой, успешной жизни не захочет больше иметь со мной ничего общего. Никогда. Это как окончательный приговор без права аппеляции.

Но жизнь продолжалась. Я вытерла легкую слезу, включила музыку и ярко подумала про дочь. Она единственное, что у меня было, есть и будет. Так чего же я тогда раскисла?.. У нас все получится!

За окном простирался мир. Лучилось солнце, освещало помойку и общий туалет, гладило по голове алкоголика Славку. Этот мир покорно лежал сейчас у моих ног, и по-особенному, с болью, я чувствовала его каждой клеточкой своего тонкого тела…

А ведь действительно – все получится!

Я смешно расплющила нос о грязное стекло и залихватски подмигнула Славику.

Часть 2. В геометрической прогрессии

У нас никогда не было цели стать актерами, космонавтами, именитыми спортсменами или членами правительства…

У нас была одна-единственная цель – выжить.

И я думаю, что мы справились с ней блестяще!

Глава 1

Первая пробная неделя, нашей жизни в трущобах кирпичного завода прошла под девизом: «Я знаю точно – невозможное возможно!» Мы с дочерью наивно пытались создать условия, пригодные для жилья, в комнате, совершенно для этого не приспособленной. И когда у меня уже почти опустились руки, я вдруг взяла и смирилась с ежедневным созерцанием этой неприглядной картины. Я вдруг научилась страдать молча, успокаивая себе тем, что вокруг, как минимум, десять таких же домов, в которых люди живут от рождения и до самой смерти. А я могу встать и выйти из этой игры в любой момент. Просто не пришло мое время.

Во дворе бегали такие же дети, как моя дочь. В подъезде проживали вполне благополучные семьи вперемешку с откровенными алкоголиками. В итоге, я додумалась уже и до того, что в моей ситуации просто не найти лучшего варианта, нежели прятки в таком странном месте. Мы медленно привыкали к смердящему запаху уличных туалетов.

Нашу гигантскую по российским меркам комнату мы поделили надвое остатками кухонного прибалтийского гарнитура. Так делали все, кто проживал в общагах. Сразу на входе, разувшись на пятидесяти квадратных сантиметрах, устеленных газеткой и выделенных мною под коридор, мы попадали в импровизированную кухню, совмещенную с туалетом, роль которого ответственно выполняло маленькое желтое ведерко. Ходить в общий туалет нам не позволяли брезгливость и страх быть придавленными полуразрушенной кирпичной стеной в отхожем месте.

Кухня заканчивалась вместе с печной стеной, заворачивающей налево. По узкому проходу между печкой и гарнитуром, мы попадали в «залу», где могли выспаться, послушать музыку или посмотреть четыре телевизионных канала. Пожалуй, можно упомянуть еще и окно, которое давало нам единственную возможность безопасно наблюдать местную реальность…