Поцелуй меня первым

Я спросила, о чем они с ней разговаривали.

– Говорила она мало, все больше молчала, – заметил мужчина.

– Она сказала, что у меня красивые бусы, – вмешалась его подруга.

– А как она себя вела? – не отступалась я.

Женщина пожала плечами.

– Она была… шанти.

Оказалось, на языке хиппи это значит «умиротворенный и счастливый».

Потом она добавила:

– Вспомнила. Ее звали Джоан.

Женщина говорила с сильным акцентом, и мне послышалось «Джон».

– Это же мужское имя.

– Нет-нет, – и она повторила по слогам: – Дж-о-а-н.

Если помните, так звали кошку Тессы – ту, что убежала. Но я не обольщалась, ведь это могло оказаться совпадением. Вдобавок это не приближало к разгадке исчезновения Тессы. Тем не менее, получив внятное подтверждение ее личности, я с удовлетворением отметила, что оказалась права, решив искать ее следы в коммуне.

Парочка заговорила о чем-то своем, а я перевела взгляд на огонь. Мне всегда нравилось смотреть на пламя, и я часто разводила костры на заднем дворе нашего дома на Левертон-стрит. Сейчас я наблюдала, как в углях пекутся клубни картофеля, как жухнет и чернеет их кожура. Вокруг собралась масса народу, все громко болтали на разных языках, заглушая вечный перестук барабанов и гитарное треньканье. Какой-то тип дул в длинную полую палку, которая издавала свербящее гудение.

Наконец рагу поспело, все вскочили с мест, схватили заблаговременно принесенные миски и столпились вокруг котлов. Мне никто не сообщил заранее, что необходимо принести тарелку, но Энни дала мне одну из своих. Подождав, пока наплыв немного спадет, я подошла к раздающему и попросила крошечную порцию рагу и три куска белого хлеба. Расположившись рядом с Энни и Мило, я поднесла ложку ко рту, как вдруг Дейдра громко запела, не раскрывая рта. Получилось что-то похожее на «Омммм».

– Оммм, – подхватили все хором и выкрикнули: – Спасибо за пищу!

Изначально я намеревалась быстро поесть и удалиться в свою берлогу, но оказалось, что сидеть вместе со всеми было приятно. Стемнело, и многие натянули кофты с капюшоном, как у меня, от чего как будто сделались ближе, чем днем, когда расхаживали полураздетыми. Помню, я огляделась вокруг и подумала: а хорошо сидеть вот так, смотреть на людей, на их лица, освещенные пламенем. Мне показалось, что мы – не случайные незнакомцы, приехавшие из разных стран, а соплеменники, расположившиеся на ночь перед долгой дорогой или битвой. Вокруг носились дети, скармливали рагу собакам (собаки его выплевывали). Над горизонтом низко висела яркая полная луна. Мерцали звезды, как будто передавали световые сигналы морзянкой. В костер швыряли свежую апельсиновую кожуру, от чего разносился приятный запах. Вскоре я уловила и другой – сладковатый и тошнотворный. Все, кроме меня, курили наркотики, даже Энни сделала одну затяжку. Бандит хвастливо демонстрировал соседу нечто похожее на сладкую вату зеленого цвета, от которой резко пахло.

Неподалеку сидела Эсме, пожилая женщина с абсолютно плоской грудью и седыми волосами, заплетенными в мелкие косички. Напротив нее на корточках устроился какой-то парень. Они обсуждали недостатки и преимущества растительного масла как вида топлива. Энни беседовала с Синт, ее ровесницей, которая тоже приехала в коммуну с детьми. Я прислушалась к их разговору. Энни делилась планами по изготовлению мебели из бамбука. Синт спросила, откуда Энни будет получать сырье.

– Из Китая, – ответила Энни.

– И тебя ничто не смущает? – поразилась Синт.

– Бамбуковые рощи быстро восстанавливаются.

Синт неодобрительно покачала головой и приготовилась разразиться тирадой, но тут снова раздалось громкое и надоедливое гудение. Когда оно на время прекратилось, я услышала обрывок фразы:

– …А о пандах ты подумала?

Энни рассмеялась.

– Думаю, бамбука хватит на всех. Панд осталось всего штук восемь.

При этих словах Синт взбудоражилась еще больше. Ее костлявые руки с силой рубили воздух.

– Если Китай вывезет весь бамбук, они не смогут прокормиться!

Энни побагровела; я никогда не видела ее такой сердитой.

– А почему нас должно заботить их выживание? – вмешалась я.

Синт и Энни, не сговариваясь, разом повернулись ко мне.

– Ты о чем? – недоуменно спросила Синт.

– Вымирание – естественный процесс в природе. Если панды не приспособлены к жизни или не могут адаптироваться к новым условиям, то пусть вымирают. Особенно если это приведет к процветанию более важных видов. И нечего разводить сентиментальность. Следует спасать только тех, кто достоин этого.

– Что за идиотизм, и вообще… – разозлилась Синт, но ей пришлось прерваться.

К нам подошла Бьянка, миниатюрная женщина, обритая наголо, которая прицепилась ко мне на второй день после приезда. Она присела передо мной на корточки и вполголоса о чем-то заговорила. Из-за потрескивания горящих веток я не расслышала, о чем речь, и наклонилась к Бьянке, пока чуть не оказалась к ней щекой к щеке. Оказалось, она снова талдычит про мою выгребную яму.