Поцелуй перед смертью

— И ничего не поделаешь, их тоже жалко, — продолжал он, — но в первую очередь надо беспокоиться о себе.

— Их — это кого? — спросила она, по-прежнему с закрытыми глазами.

— Тех, кто вешается нам на шею. — Он громко шлёпнул ладонью по столу. Эллен открыла глаза. Улыбаясь, он доставал сигареты из пачки, лежавшей на столе. — Главная моя беда — слишком увлёкся виски-сауэр, — сказал он. Поднёс нетвёрдою рукой спичку к её сигарете. — Давай поговорим о тебе.

Она рассказала ему выдуманную историю про школу секретарш в Де-Мойне, в которой директором был пожилой француз, швырявшийся в учащихся комками жёванной бумаги, когда они отвлекались на уроке. Когда она закончила свой рассказ, Пауэлл сказал:

— Послушай, давай уйдём отсюда.

— Ты хочешь сказать, в другой ресторан? — спросила Эллен.

— Если ты хочешь, — сказал он без энтузиазма.

Эллен потрогала своё пальто, лежавшее рядом на стуле.

— А ничего, если никуда не пойдём? Лично я бы… Я сегодня так рано встала.

— О'кей, — согласился Пауэлл. — Провожу тебя до дверей твоего номера. — На лице у него снова появилась та нервная улыбка, с которой он встретил её в фойе.

Она стояла, прислонившись спиной к двери номера, в руке держа ключ с латунной биркой.

— Большое спасибо, — сказала она. — Это был по-настоящему приятный вечер.

Он попытался обнять её той рукой, на сгибе которой лежали оба их пальто. Губами потянулся к её губам, но она уклонилась в сторону, и поцелуй пришёлся в щёку.

— Не будь недотрогой, — пробормотал он полусонно. Схватил её за подбородок и крепко поцеловал в губы.

— Давай зайдём внутрь — выкурим по последней сигарете, — предложил он.

Она помотала головой.

— Эвви… — его рука лежала у неё на плече.

Она снова помотала головой.

— Честное слово. Я до смерти устала.

Это был отказ, но увещевающие нотки в её голосе давали понять, что всё может быть по-другому в следующий раз.

Он поцеловал её ещё раз. Она попыталась сбросить его руку со своего плеча.

— Пожалуйста — кто-нибудь может…

Продолжая удерживать её, он слегка откинулся назад и улыбнулся ей. В ответ она тоже улыбнулась, постаравшись, чтобы эта улыбка вышла столь же широкой и сияющей, как та, которой она одарила его в аптеке.

Уловка сработала. Как если бы проводом под напряжением коснулись обнажённого нерва. Снова тень скользнула по его лицу.

Он привлёк её к себе теснее, обнимая обеими руками, а подбородок положив ей на плечо, как будто, чтобы не видеть её улыбки.

— Я всё ещё напоминаю тебе о той девице? — поинтересовалась она. И тут же: — Наверняка, она была из тех, с кем ты тут же расстался.

— Нет, — возразил он. — Мы долго были вместе. — Он снова отшатнулся назад. — Кто сказал, что я тут же с тобой расстанусь? На завтрашний вечер у тебя есть какие-нибудь планы?

— Нет.

— То же время, то же место.

— Если ты не против.

Он поцеловал её в щёку и снова прижал к себе.

— Что случилось? — спросила она.

— Ты о чём? — Она почувствовала вибрации его голоса у самого своего виска.

— О той девице. Почему ты её бросил? — Она старалась придать беззаботность, небрежность своим словам. — Может, я сумею чему-нибудь научиться на её ошибках.

— Ох… — Он замолчал. Эллен уставилась на лацкан его пиджака, заворожённая повторяющимся узором серо-голубой ткани, видимым столь близко.

— Всё было в точности, как я говорил тебе там, внизу. Мы зашли слишком далеко. Пришлось рвать по живому. — Он тяжело вздохнул. — Она была очень незрелой, — добавил он.

Немного погодя, Эллен попыталась вырваться из его рук:

— Думаю, мне лучше…

Он снова приложился к ней своими губами; на этот раз поцелуй был затяжным. Не в силах сдержать отвращение, она закрыла глаза.

Высвободившись из его объятий, она повернулась к Пауэллу спиной, вставила ключ в замочную скважину.

— Завтра вечером в восемь, — повторил он. Ей всё-таки пришлось обернуться к нему, чтобы взять своё пальто с его руки, и тут уж ей не удалось спрятаться от его пристального взгляда. — Спокойной ночи, Эвви.

Она надавила рукою на дверь у себя за спиной и, заставив себя улыбнуться, сделала шаг назад.

— Спокойной ночи. — Она захлопнула дверь.

Пятью минутами позднее, когда она неподвижно сидела на кровати, всё ещё держа в руках пальто, зазвонил телефон. Это был Гант.

— Я вижу, ты не ложишься допоздна.

Она не сдержала вздох:

— Разговаривая с тобой, я просто отдыхаю!

— Та-ак, — протянул он. — Так, так, так! Похоже, моя невиновность была окончательно и безоговорочно доказана.

— Да. Пауэлл был её любовником. И я права, что это не было самоубийством. Я теперь знаю это. Он всё время говорит про девиц, которые вешаются людям на шею и слишком серьёзно всё воспринимают и заходят чересчур далеко, и тому подобное. — Теперь, когда ей не нужно было сдерживать себя, взвешивая каждую фразу, слова лились сами собой.

— Боже правый, твои таланты потрясают меня. Где ты раздобыла всю эту информацию?

— От него самого.

— Что-о?

— Я закадрила его прямо в аптеке, где он работает. Я — Эвлин Киттридж, секретарша из Де-Мойна, Айова, ищущая работу. С ним толковать — это всё равно, что идти по канату.

Гант долго молчал.