Поцелуй перед смертью

— Бо… боюсь, я не могу оставаться здесь долго, — сказала она, с неестественно прямой спиной сидя на краешке стула, неподвижно вцепившись пальцами в свой стакан.

— Куда же они всегда так спешат, эти хорошенькие девушки? — поинтересовался он с улыбкой — и тут же увидел, что это неверный ход: она улыбнулась натянуто, казалось, выпрямившись ещё сильнее. Заинтересованно он посмотрел на неё, выдерживая необходимую паузу. А после продолжил: — Вы ведь работаете в рекламном агентстве, не так ли?

— "Кэмден и Гэлбрейт", — ответила она. — А вы всё так же в Колдуэлле?

— Нет.

— Эллен, кажется, говорила мне, что вы на предпоследнем курсе.

— Я был, но мне пришлось бросить учёбу. — Он отпил мартини из своего стакана. — Отца больше нет. Я не хотел, чтобы мать работала дальше.

— О, простите…

— Может, я смогу доучиться в следующем году. Или перейду на вечернее обучение. Где вы учились?

— В Колумбии. Вы из Нью-Йорка?

— Из Массачусетса.

Всякая его попытка заставить её говорить о ней самой заканчивалась тем, что она задавала ему встречный вопрос. Или начинала обсуждать погоду. Или указывала на официанта, пугающе похожего на Клода Рейнза.[12]

Под конец она спросила:

— Это та книга?

— Да. "Обед у Антуана". Эллен хотела, чтобы я прочитал её. На форзаце есть её заметки, поэтому я подумал, что вам было бы приятно получить её… — Он передал ей свёрток.

— Лично я, — сказал он, — предпочитаю книги чуть-чуть посерьёзнее.

Мэрион поднялась из-за стола.

— Я уже должна идти, — сказала она извиняющимся тоном.

— Но вы ещё даже не допили ваш коктейль.

— Мне очень жаль, — сказала она поспешно, взглянув на свёрток у себя в руках. — У меня встреча. Деловая встреча. Опаздывать на неё было бы нежелательно.

— Но… — он тоже поднялся.

— Мне очень жаль. — Она сконфуженно посмотрела на него.

Он положил на стол деньги.

Они вернулись на Пятую Авеню. На углу она снова протянула ему руку. Она по-прежнему была холодной.

— Было очень приятно встретиться с вами, мистер Корлисс, — сказала она. — Спасибо за угощение. И за книгу. Я очень тронута — вашим вниманием… — Она повернулась и растворилась в потоке людей.

Он стоял какое-то время неподвижно, совершенно опустошённый. Затем, сжав губы, направился вперёд.

Он следовал за ней. На её шляпке коричневого фетра была золотистая лента, ярко сверкающая в лучах солнца. Он выдерживал дистанцию порядка тридцати футов.

На перекрёстке Пятой с Пятьдесят Четвёртой улицей, перейдя на другую сторону авеню, она продолжила двигаться на восток, к Мэдисон Авеню. Он знал, куда она идёт; он помнил её адрес в телефонной книге. Она пересекла Мэдисон и Парк Авеню. Остановившись на углу, он наблюдал, как она взошла по ступеням бывшего особняка.

— Деловая встреча, — пробормотал он. Он подождал здесь несколько минут, сам не зная, чего ждёт, а потом развернулся и медленно побрёл назад к Пятой Авеню.

3

После полудня в воскресенье Мэрион отправилась в Музей Современного Искусства. Первый этаж всё ещё был занят автомобильной выставкой, которую она посмотрела раньше и нашла неинтересной, а на втором этаже было, против обыкновения, очень людно, и она прошла по винтовой лестнице на третий этаж, чтобы побродить там, наслаждаясь давно знакомыми изваяниями и картинами: светлой пластикой "Девушки, моющей волосы", стремительностью "Птицы, парящей в небе".

В зале скульптуры Лембрука[13] находились двое мужчин, но они ушли вскоре после того, как туда вошла Мэрион, оставив её одну в прохладном, выдержанном в серых тонах, кубической планировки помещении, на диагонали которого, как бы противостоя друг другу, были установлены две статуи, мужская и женская, — мужчина был изображён стоящим в полный рост, женщина — опустившейся на колени; их худые, удлиненных пропорций тела были прекрасны. Сосредоточенность их лиц придавала им какой-то неземной, почти религиозный настрой, так что Мэрион всякий раз могла смотреть на них без малейшего смущения, которое обычно возникало у неё при виде скульптурного изображения обнажённой натуры. Она начала медленно обходить статую юноши кругом.

— Здравствуйте, — раздался у неё за спиной радостно-удивлённый возглас.

Это, должно быть, ко мне, подумала она, ведь здесь больше никого нет. Она обернулась назад.

В дверях стоял, улыбаясь, Бад Корлисс.

— Здравствуйте, — сконфуженно ответила Мэрион.

— Мир в самом деле тесен, — сказал он, подходя к ней. — Я вошёл в музей сразу за вами, только не был уверен, что это вы. Как ваши дела?

— Спасибо, отлично. — После неловкого молчания она добавила: — А как у вас?

— Отлично, спасибо.

Они повернулись к статуе. Почему она испытывала такое смущение? Потому что он был такой красавец? Потому что она принадлежал к кругу друзей Эллен — тех, кто вместе с нею болел за футбольную команду университета и совершенствовался в искусстве поцелуев и любви…

— Вы часто здесь бываете? — спросил он.

— Да.

— Я тоже.

Оказалось, теперь скульптура смущает её — потому что рядом стоит Бад Корлисс. Она развернулась и направилась к статуе опустившейся на колени девушки. Он последовал за нею, вышагивая сбоку от неё.

— Успели в тот раз на встречу?