Поцелуй перед смертью

Мэрион аккуратно поставила чашечку кофе на блюдце голубого фарфора, украшенного золотом, затем посмотрела на отца — скользнув взглядом по камчатой скатерти, по хрустальной и серебряной посуде на столе меж ними. Его полное красное лицо выражало саму кротость. Однако глаза его были скрыты от неё отражающими свет ламп стеклами очков.

— С Бадом? — спросила она, прекрасно понимая, что он имеет в виду Бада.

Кингшип кивнул.

— Да, — отвечала Мэрион без увёрток. — Я вижусь с ним часто. — Она помедлила. — Он должен зайти за мной сейчас, в ближайшие пятнадцать минут. — Она выжидающе смотрела на невозмутимое лицо отца, надеясь, что сегодня не будет спора, а иначе вечер окажется полностью испорчен, и в то же время желая, чтобы это случилось, и тогда она могла бы проверить силу своих чувств к Баду.

— Эта его работа, — начал Кингшип, поставив стакан на стол. — Какие у него перспективы?

Похолодев на какое-то мгновение, Мэрион ответила:

— Он сейчас проходит обучение для руководящего состава. Через несколько месяцев он должен стать заведующим отдела. К чему все эти вопросы? — Она улыбнулась одними губами.

Кингшип снял очки. Тяжело посмотрел своими голубыми глазами на дочь, упрямо уставившуюся на него, — это было что-то вроде поединка взглядов.

— Ты привела его сюда на обед, Мэрион, — сказал он. — Ты никого не приводила на обед раньше. Разве это не даёт мне право задать тебе несколько вопросов?

— Он живёт в меблированных комнатах, — сказала Мэрион. — Когда он не обедает со мной, это значит, что он обедает один. Поэтому одним прекрасным вечером я привела его сюда.

— В те вечера, когда ты не приходишь есть сюда, вы обедаете вместе?

— Да, большей частью. Почему мы должны обедать по одиночке? Он учится в пяти кварталах от моего агентства. — Она сама удивлялась уклончивости своих ответов; ведь ни в чём предосудительном обвинить её было нельзя. — Мы обедаем вместе, потому что нам это нравится, — сказала она твёрдо. — Мы очень нравимся друг другу.

— Тогда я тем более имею право задать несколько вопросов, я так полагаю, — заметил Кингшип спокойно.

— Это человек, который мне нравится. Вовсе не тот, кто хочет устроиться на работу в "Кингшип Коппер".

— Мэрион…

Она выхватила сигарету из серебряной сигаретницы на столе и зажгла её серебряной настольной зажигалкой.

— Тебе он не нравится, так?

— Я этого не говорил.

— Потому что он беден, — процедила она.

— Это не совсем так, Мэрион, и ты знаешь это.

На мгновение над столом повисло молчание.

— О, да, — согласился Кингшип, — он в самом деле беден. В тот вечер он не поленился упомянуть это целых три раза. И тот анекдот, что он тут выдал, про женщину, для которой шила его мать.

— Что плохого в том, что его мать брала шитьё?

— Ничего, Мэрион, ничего. Дело лишь в том, что он вспомнил об этом как бы случайно, совершенно случайно. Знаешь, кого он мне напоминает? У нас в клубе есть один парень с больной ногой, немного хромает. Каждый раз, когда мы играем в гольф, он говорит: "Дуйте вперёд, ребята. Билл-Костыль вас догонит". И все еле тащатся, и чувствуешь себя мерзавцем, если побеждаешь его.

— Боюсь, я не заметила сходства, — сказала Мэрион. Она поднялась из-за стола и направилась в гостиную; оставшийся в столовой Кингшип озадаченно провёл рукою по остаткам жидких сивых волос на просвечивающем сквозь них скальпе.

В гостиной было большое окно, смотревшее на Ист-Ривер. Мэрион встала перед ним, одною рукой касаясь толстой ткани портьеры. Спустя немного времени за спиной у неё послышались шаги вошедшего в комнату отца.

— Мэрион, поверь мне. Единственное, чего я хочу, это видеть тебя счастливой, — начал он, не без труда подбирая слова. — Признаю, я не всегда так… беспокоился об этом, но разве я… не стал относиться к тебе по-другому с тех пор, как Дороти и Эллен…

— Я знаю, — согласилась она неохотно. Она перебирала пальцами складку портьеры. — Но мне практически двадцать пять — я взрослая женщина. Ты не должен обходиться со мной, как…

— Я просто хочу уберечь тебя от поспешных решений, Мэрион.

— В этом нет никакой необходимости, — возразила она тихонько.

— Это всё, чего я хочу.

Мэрион продолжала внимательно смотреть в окно.

— Почему ты его не любишь? — спросила она.

— Это не так. Он… не знаю, я…

— Ты боишься, что я уйду от тебя? — медленно произнесла она, как будто её удивляла сама мысль об этом.

— Ты и так уже ушла от меня, разве не так? У тебя своя квартира.

Она повернулась лицом к отцу, стоявшему возле стены.

— Знаешь, на самом деле тебе стоило бы поблагодарить Бада, — сказала она. — Я хочу кое-что тебе рассказать. Я не хотела приводить его сюда на обед. Предложив ему это, я сразу же об этом пожалела. Но он настоял. "Он твой отец, — сказал он. — Подумай о его чувствах". Видишь, для Бада важны семейные узы, даже если для меня это не так. Так что тебе следовало бы поблагодарить его, а не проявлять антагонизм. Потому как, чтобы он ни делал, это сближает нас. — Она снова отвернулась к окну.

— Хорошо, — сдался Кингшип. — Наверно, он замечательный парень. Я просто хотел удостовериться, что ты не совершаешь ошибку.