Повелители лошадей (ЛП)

Остаток вечера, казалось, прошел одновременно быстро и медленно. Сначала Коджа довольствовался тем, что сидел у огня, защищаясь от усиливающегося холода морозного ночного воздуха. Слуги продолжали наполнять его золотой кубок, хотя череп уже давно унесли. Старый хан Гоюк, видя, что священник никуда не собирается уходить, начал говорить без умолку. Коджа понял только половину из того, что сказал чудак, но, тем не менее, улыбнулся и вежливо кивнул. Хан рассказал о своей орде, своих лошадях, великих битвах, в которых он участвовал, и о том, как лошадь выбила ему зубы. По крайней мере, именно это, как подумал Коджа, он повествовал. По мере того как ночь продолжалась, речь Гоюка становилась все более неразборчивой.

Несколько раз Коджа пытался встать и уйти. Каждое усилие вызывало бурю протеста со стороны Гоюка. — Эта история становится только интереснее, — настаивал он, а затем требовал еще вина для священника. В конце концов, Коджа даже не был уверен, что его ноги смогут действовать, если ему все-таки удастся убежать.

Наконец, кумыс и вино возымели свое действие. Старик задремал на полуслове, затем резко проснулся и еще некоторое время что-то бормотал. Наконец, Гоюк улегся спать, отодвинув табурет в сторону и завернувшись в плед. Коджа, слишком устал, чтобы возвращаться в свою юрту пешком. Поэтому он последовал обычаю, плотно завернувшись в толстый войлочный коврик. Через несколько минут он крепко спал.

Слуга в капюшоне проскользнул между кострами, вниз по склону, разыскивая нужного человека. У каждого круга он останавливался, стоя в тени, вглядываясь в лица. Наконец, у одного костра, где пьянство было самым буйным, слуга нашел человека, которого искал. Двигаясь в темноте, он бочком подобрался ближе к своей цели. Гуляки были слишком увлечены своим напитком, чтобы заметить его. Он мягко наклонился и прошептал на ухо своему человеку.

— Хадун, Госпожа Баялун, слышала, что с тобой поступили несправедливо этой ночью, — прошипел он. — Она спрашивает — неужели Чанар позволит чужаку узурпировать себя?

— А? Что ты сказал? — удивленно выпалил пьяный Генерал Чанар.

— Шшш. Тихо! Она боится, что ты потеряешь расположение Ямуна…

Чанар двинулся, чтобы заговорить, но посланник быстро положил руку на плечо генерала. — Это не место для разговоров. Хадун открыла для тебя свою юрту, если ты придешь.

— Хм... когда? — спросил Чанар, стараясь смотреть на мужчину, не поворачивая головы.

— Сегодня ночью, пока глаза других заняты. Посланник ждал, позволяя Чанару принять свое решение.

— Скажи ей, что я приду, — наконец прошептал Чанар. Не сказав больше ни слова, посланник растворился в темноте.

*****

Костры в лагере сгорели дотла, превратившись в безжизненный пепел, и только густые клубы дыма поднимались в черноту ночи. Коджа обнаружил, что сидит, дрожа от холода; коврики и халаты свалились с его спины. Ему не показалось странным, что он мог видеть спящие фигуры людей, пустые юрты, колышущиеся на ветру, даже в полной темноте. Они были просто более серыми силуэтами на фоне черной равнины.

Позади него раздался звон камня о камень, а затем мягкий влажный скрежет грязи по камню. Развернувшись, он столкнулся с человеком в желто-оранжевой мантии, сгорбившимся так, что его лица не было видно. Руки мужчины что-то делали, что-то, что соответствовало звукам удара камня о камень.

— Кто... — выпалил Коджа.

Человек поднял глаза и остановил Коджу на полуслове. Это был его старый мастер-учитель из храма, его лысая голова была покрыта морщинами от возраста. Мастер улыбнулся и кивнул священнику, а затем вернулся к своей работе, возводя стену. Мастер со скрежетом провел шпателем по поверхности камня, нанося толстый слой раствора.

Коджа медленно обернулся. Люди, костры и юрты исчезли. Низкая стена окружала его, удерживая в ловушке у костра. Обернувшись, Коджа наблюдал, как его учитель поднял квадратный блок и установил его поверх свежего раствора.

— Учитель, что вы делаете! Коджа чувствовал, как внутри него нарастает паника.

— Всю нашу жизнь мы боремся за то, чтобы освободиться от стен, — нараспев произнес мастер, не прекращая своей работы. — Всю нашу жизнь мы возводим более прочные стены. Со скрежетом и тяжелым стуком на место был установлен еще один камень. — Знай, юный ученик, о стенах, которые ты строишь, и кому они принадлежат.

Внезапно стена была закончена, возвышаясь над Коджей. Мастер исчез. Коджа тяжело поднялся на ноги и обернулся, ища своего наставника. Там, перед ним, был воткнут в землю штандарт. С его вершины свисали девять черных лошадиных хвостов — штандарт кахана. Он повернулся в другую сторону. Там был еще один, с девятью белыми хвостами яка — штандарт хадун. Отшатнувшись назад, он споткнулся и упал на другой — золотой диск, увешанный шелковыми желтыми и красными лентами — штандарт Принца Оганди. Охваченный паникой, Коджа упал на землю и закрыл глаза.