Поверьте один раз

— Нет. Родители уехали к сестре отца за Волгу и раньше чем послезавтра не вернутся. — Они вошли в квартиру. Положив сумочку на трюмо и сняв туфли, Татьяна, хотя у нее все было на месте, поправила прическу. Как делают это все женщины на свете, желая перестраховаться и дать слегка остыть партнеру, чтобы потом довести его до безумия. Они прошли в комнату Александра. Она представляла собой обычную комнату молодого холостяка. Кругом все валялось (на ее взгляд), хотя он естественно убирался перед ее приходом. В глаза бросалось обилие музыкальной аппаратуры. Студийный магнитофон и огромные акустические колонки, электрофон и мощнейший усилитель, и другие какие-то ящики, название которых она не знала. Маленький телевизор, ковры на стене и на полу, раскладной диван и письменный столик явно не являлись спальней принца. Но ей этого было и не нужно. Александр молча включил музыку и полилось что-то страшно знакомое, но что — они оба забыли.

— Хочешь чего-нибудь попить?

— Нет. — Никто ничего не хотел. Он обнял ее, она с радостью прильнула к нему. Поцелуи становились все более и более страстными. Он робко попробовал расстегнуть ей кофточку. Возражений не последовало. Когда пальцы нащупали замок бюстгальтера, она напряглась. Александр сразу оробел. Осознав свою ошибку, она так прижалась к нему, что дух замер у него в груди Когда перед ним возникла упругая нежная грудь, разум перестал мешать чувствам. Одним рывком подняв ее на руки и ласково касаясь ее аккуратных сосков, он перенес ее на диван. Все остальное делалось словно не наяву. Он не помнил, расстилал диван или он был расстелен. Снимал он одежду или она сама каким-то образом снялась. Он помнил только, как губы медленно касались тела Как он поцеловал ее вдруг отвердевшие соски — его затрясло какой-то странной дрожью. Поцеловал ее в губы — и почувствовал, как ее ноги обняли его.

XV.

— Тебе было хорошо?

— Я не знаю, что это было. Мне показалось, мы улетели далеко-далеко Гуляли по необыкновенным садам, я был Адам, а ты Ева!

— Мы теперь поженимся? — капризно спросила она.

— Конечно.

— Завтра пойдешь и скажешь это моим родителям? — Сладкий сон кончился, началась проза жизни.

— Если ты этого хочешь.

— А ты не хочешь? — спросила она ревниво.

— Хочу, конечно. Я люблю тебя, — целуя ее, — но просто не подумал, что так скоро.

— Так ты идешь завтра или нет?

— Торжественно клянусь прийти завтра к твоим родителям и просить руки твоей дочери, тьфу ты, и просить твоей руки у твоих родителей. — Он рассмеялся.

— Если ты не хочешь, можешь не идти, — она обиженно отвернулась. Обняв ее и целуя в шею, он произнес:

— Татьяна, ну что ты в самом деле. Я люблю тебя. Ты самая красивая на свете! Пойду я к твоим родителям или не пойду, мне не важно. Ты все равно будешь моей женой. Если хочешь, пойду прямо сейчас!

— Иди! — Она с силой обняла его, поцеловала и положила голову ему на плечо. Потом счастливо уснула. Он не стал мешать ей, хотя ему было неудобно. И заснул так, положив ей руку на талию.

Александр проснулся оттого, что Татьяна пыталась встать. Он убрал руку. Она, пошатываясь, пошла к двери. Какие-то смутные подозрения закрались в его душу. Накинув рубашку, он пошел за ней. Она добрела до наружной двери, дверь бесшумно открылась. Совершенно нагая она вышла в подъезд. Наслышавшись о лунатиках, он не стал ее будить. Она прошла в дверь напротив, вошла в спальню и наклонилась над детской кроватью. Глаза стали большими. Ужас пронзил все тело. Чмокающий звук сковал голос и сломил волю. Пятясь назад, он упал в кровать.

XVI.

— Александр! — Татьяна провела рукой по его волосам. Он дернулся как от укуса змеи. И широко открыл глаза. Светило солнце. Она с любовью смотрела на него. Ее волосы пушистой волной обняли грудь.

— И приснится же такое, — пробормотал Александр, окончательно проснувшись. — Я уже приняла душ. А ты спишь как убитый. Уже девять часов! Она была уже одетая и ему было стыдно вставать. Тем более от ее близости кое-что никак не хотело успокаиваться.

— Сходи на кухню и приготовь мужу завтрак, — произнес он нарочито приказным тоном.

— Слушаюсь, мой генерал! — Она встала по стойке смирно и приложила руку к воображаемому козырьку. Повернулась и строевым шагом отправилась на кухню. Зайдя в ванную и придя на кухню, он обнаружил, что за такое короткое время можно приготовить, оказывается, не только яичницу. Обычно по утрам у него не было аппетита. Но нынче он ел за троих. Она почти не притрагивалась, а только задумчиво смотрела на него. Когда голод был утолен и почти ничего не осталось, две прекрасные руки обвили его шею. Мощная волна желания захлестнула его.

— Нет, мне нужно домой, — мягко отстраняя его, произнесла Татьяна. — Я сказала, приду утром, когда к подруге пойдет сестра.

— Я хочу тебя, Татьяна.

— Об этом ты и скажешь сегодня моим родителям, — произнесла она, участливо — иронично глядя на него.

— Угу, — страдальчески произнес он носом. Он пошел провожать ее. Шли беззаботно разговаривая. Но какая-то мысль не давала расслабиться. Уже у ее дома, когда они поцеловались на прощание, Александр спросил: