Повесть о братстве и небратстве: 100 лет вместе

Итог закономерен: в 1985-1987 годах — серия терактов. Турецких. Предельно любительских. Организаторы некоторых вычислены, арестованы и пошли к стенке. Обнаружились и ниточки к событиям 1984-го. Однако запущенная спустя шесть-семь лет версия о том, что режиссировала шоу безпека, копая под Тато, практически наверняка чистой воды сплетня: в том, что Димитр Стоянов и Григор Шопов были преданы тов. Живкову до последней капли крови, сомнений нет.

И вот тогда появился Ахмед Доган. Внук сельского муллы. Молодой, невероятно симпатичный кандидат философских наук, научный сотрудник Института философии, а на досуге — лидер подпольного кружка, в 1986-м собравший все «дикие» группы, включая подрывников-любителей, в нелегальное Турецкое национально-освободительное движение Болгарии.

В том же году он вместе со всем активом попался, три года сидел в камере смертников, в 1989-м получил «червонец», а через полгода, выйдя по амнистии, основал партию «Движение за права и свободы», почетным председателем которой является и сегодня. И тот факт, что в 2007 году, когда открылись архивы КГБ, выяснилось, что борец за права нацменьшинства был «Фатимой» —

агентом безпеки с августа 1974-го, а весь актив «турецкого» подполья сел благодаря ему, успешному политику совершенно не мешает.

Тем не менее массы бурлили. Им хотелось намаза и байрама, а власти и к намазу, и к байраму относились отрицательно, намекая, что терроризм не пройдет, и совершенно не скрывая, что «неплохо бы цивилизованным путем освободиться от хотя бы пятисот тысяч турок». И в мае 1989 года случай подвернулся: после того как в Париже перед стартом Конференции по безопасности и сотрудничеству в Европе группа «турецких» диссидентов объявила голодовку, Тато заявил, что Болгария — демократическая страна и все, кому по нраву капиталистическая Турция, могут валить хоть сейчас. Границы открыты.

Вернее, границы предполагалось открыть 1 сентября, чтобы люди подумали, прикинули, взвесили. Но «турки» пожелали сразу, и после нескольких эксцессов в селах, со стрельбой и парой десятков трупов, София махнула рукой: хотите — давайте, возражений нет. Берите дешевый билет на экскурсионный автобус (реклама «Три дня в Стамбуле» висела везде) — и вперед. Так началась «Большая экскурсия».

К июлю волна превратилась в цунами (в общем — 334 тысячи туристов), и в августе перепуганная Анкара абсолютно недемократически закрыла границу.

Визг возник знатный. Болгарам, надо сказать, происходящее пришлось по нраву, тем паче что «туристы», отбывая, распродавали имущество, не очень торгуясь (ибо там, куда ехали, знамо дело, молочные реки). Вот только скорее, чем хотелось бы, стало ясно, что Турция с ее капитализмом далеко не рай и «возвращению братьев» там совсем не рады, после чего почти половина «туристов» решила вернуться назад, под иго «прогнившего живковизма», где пенсии, страховки и т.д.

Начался отлив. Поскольку паспорта, уезжая посмотреть Стамбул, никто не сдавал, «возвращенцев» впускали, но имущество никто, естественно, обратно не отдавал, а вырученные деньги куда-то делись, и жить было плохо, в связи с чем начались очередные демонстрации протеста. Анкара резко осуждала «очередное преступление против мусульман», отношения между Болгарией и Турцией обострились донельзя, но если Анкару поддерживали Штаты, то в Москве уже плотно сидел некто Горбачев.

Ахмед Доган

ОТЕЦ И ДЕТИ

Насколько я понимаю, на закате своей долгой политической жизни Тато, вездесущий и всемогущий, был трагически одинок. Жена, которую он очень любил и как женщину, и как надежного соратника, ушла рано. Дочь Людмила, которую он любил безумно и, кажется, даже в какой-то момент подумывал о ней как о продолжательнице его дела, надежд не оправдала. Не в том смысле, что была «Галей Брежневой», отнюдь — и таланта, и силы воли там хватало. Но наряду с этим были и тараканы в голове: чудом выжив после тяжелейшей катастрофы с серьезными травмами головы, Людмила Тодоровна ударилась в мистику.

Баба Ванга как «наше всё», йоги, индийская философия всех цветов и размеров, а под конец и увлечение рериховской «Этикой Красоты», по ее мнению идеальной идеологией для Болгарии, — и всё это на государственном уровне, с практически неисчерпаемыми фондами... В довершение всего дочь генсека еще и окружила себя милыми интеллектуалами вроде некоего Александра Лилова, теоретика «гуманного социализма», то есть, по сути, «еврокоммунизма», чего Тато на дух не переносил, считая «глупой фальшивкой».