Повесть о юности

Поэтому Полине Антоновне очень хотелось повидаться с нею еще раз и обо всем как следует договориться. Но та опять где-то пропала, а когда пришла, то была совсем в другом настроении. В выражении лица ее не было той энергии и решительности, которые показались привлекательными Полине Антоновне при первом знакомстве, и настроена она на этот раз была на жалобный тон.

— Ну что я с ним сделаю? И сама я… Я всей жизнью измучилась и с ним измучилась!

— А отчего это? Как по-вашему? — спросила Полина Антоновна. — Откуда у него эта неуравновешенность, растрепанность?

— От растрепанной жизни. Вот откуда! — с неожиданной злобой в голосе ответила Надежда Ивановна. — Как муж бросил меня, так и пошло! Ведь он то от меня к отцу бегал, то от отца ко мне. А от меня снова к отцу. А тут в школе кто-то из ребят подсмеялся: «Тебя, говорят, отец бросил!» Избил он тогда этого мальчишку, в кровь избил, еле отняли. Его за это из школы хотели исключить… Так и пошло! А вы говорите — откуда?.. Вот и терзаюсь! Все одна, в одни руки. А я себя не жалею, всю жизнь на сына трачу, всю себя кладу. Посмотришь теперь, взглянешь иной раз на него — жениха вырастила! А легко ли? Уж я с ним… И ругаю я его и… ну, и по-всякому борюсь с ним. А он, видите, какой! А я не хочу этого! — глаза Надежды Ивановны сверкнули опять решительным огнем. — Я не хочу, чтобы его безотцовщиной попрекали! Я хочу, чтобы из моего сына хороший человек вышел!

Через некоторое время Надежда Ивановна пришла сама, без вызова.

— Какой ужас! — она прижала ладони к своим щекам. — Вася курит!

— А вы только теперь узнали? — спросила Полина Антоновна.

— Он раньше не курил. Это он в вашей школе научился такой гадости!

— Напрасно вы так думаете! Когда он пришел в нашу школу, он уже курил. Вы просто недостаточно знаете своего сына, не приглядываетесь.

— Я не приглядываюсь?.. — негодующе переспросила Надежда Ивановна. — Да сколько я с ним вожусь!.. Ни одна мать столько не занимается своими детьми, как я! — И она горячо и в упор глянула на Полину Антоновну своими черными, гневными глазами.

И Полине Антоновне было неясно: действительно ли это нервнобольной, неуравновешенный человек или измученная и растерявшаяся одинокая мать, не знающая, как довести до конца дело воспитания своего тоже взбаламученного, неуравновешенного сына. Полина Антоновна понимала, что в жизни Васи нужно хорошенько разобраться. Но если бы он был один, в ком нужно разбираться!..

* * *

Лев Рубин раскрывался постепенно и очень медленно. Подтянутый, сдержанный, он в первое время и привлек Полину Антоновну собранностью и выдержкой. Он был прямой противоположностью таким размашистым и безалаберным натурам, как Сухоручко или Вася Трошкин, — натурам, которые могут стоить учителю половины жизни. Он казался ей лучше Бориса Кострова. Тот явно старался выправить свое поведение, но сквозь эти старания то и дело прорывались не перебродившие еще и порой самые противоречивые силы. До некоторой степени Рубин напоминал Полине Антоновне Игоря Воронова, тоже натянутого, как тетива, но пока не вполне разгаданного.

Лев Рубин, наоборот, сначала казался Полине Антоновне очень ясным: прекрасным, с первых же дней проявившим себя отличником, исполнительным и активным. В силу своей активности он стал инициатором создания комсомольской организации в классе и ее первым руководителем.

И Полина Антоновна была им довольна. Она считала, что Рубин внес в жизнь класса элемент сознательности и принципиальности, — во всяком случае, он раньше других заговорил об этом.

На первом же ученическом вечере он проявил себя и с другой стороны: декламировал Маяковского, играл на пианино и сдержанно раскланивался в ответ на аплодисменты.

Понравилось Полине Антоновне и то, как-Рубин приступил к комсомольской работе: он хорошо и организованно провел первые собрания, сделал доклад о международном положении, дал каждому комсомольцу поручение и принялся за составление плана комсомольской работы на год.

В связи с этим и возникло у них первое недоразумение.

— Ну, как дела с планом? — спросила его Полина Антоновна.

— Составляю.

— Вы бы показали!

Но Рубин опустил свои длинные ресницы и коротко сказал:

— У меня еще не все продумано!..

Потом сказалось, что у него не все написано, не все переписано, затем ему нужно было посоветоваться с комсомольским комитетом школы, после этого обнаружилось, что тетрадка с планом забыта дома. И неожиданно, в тот день, когда Полины Антоновны по расписанию не было в школе, Рубин вдруг собрал комсомольское собрание класса и поставил свой план на утверждение.

План был обстоятельный, но очень громоздкий, пространный. Читал его Рубин так же, как и говорил, — наставительно и сухо, изредка бросая на ребят строгие взгляды исподлобья. Ребята слушали-слушали его и начали роптать.

Первым не выдержал Вася Трошкин. Он заглянул в тетрадь, по которой читал Рубин, и, увидев, что читать ему еще много, выразительно присвистнул сквозь зубы.

Рубин оторвался от тетрадки и строго посмотрел на Трошкина.

— Я тебе выношу замечание.