Повесть о "разделённой любви"

…Летели, сперва на юго-запад. Потом на юг – в направлении Белицы. Потом — на Хемниц. Затем – на Зальцбург… Земли не видно… В 12-15, — в районе Инсбрука, — незаметно сели на маленький лесной аэродром. Тьма. Только пара синих фонарей у полосы. Тишина! Будто вынырнув из бездонного сна, разом услышал шум листвы, гудение ветра… Выбрались. Опершись на фюзеляж, не присев, перекусили: кто-то из темени передал Баварцу пакет бутербродов с белыми баварскими сосисками, будто вспыхнувшими под светом фонаря. «Наши! Настоящие Баварские сосиски! Боже — Баварское пиво!.. Откуда они здесь?»... «Вопросы – они потом». «Но, может, мы в последний раз пьём его!» «Помолчи, пророк!» Сонный генерал рычит, довольный… Поев и напившись, прошли к ожидавшему нас трехместному «Зибелю». Скучавшего в горбатом «фонаре» самолёта пожилого седоволосого пилота Баварец, по-приятельски, окликнул Иоахимом… И этот — знакомый!.. (Все – его знакомые!? Тогда я не сообразил ещё, что, не знакомых на нашем пути, быть не могло!). Иоахим – тоже баварец — говорил на распев, и, — будто продолжая прерванный некогда разговор, и словно продавал самолёт (а мы его покупаем), — «Ему нужно меньше горючего, и скорость у него, аж, до трёхсот в час! Потом – он целёхонек. Не целован ещё. А ваш Шторьх-бедняга…Вы его видали?! (Он подсветил фонариком) Как бабушкин дуршлаг! (И я, — снова будто сквозь тот же сон, — увидел во что превратилась подсвеченная снизу плоскость нашего «Storch’a» и его фюзеляж…Не гордый «Аист» то был – были сплошь рваные дыры-пробоины и скрученные задиры-ошмётки то ли алюминиевых, то ли каких-то ещё поверхностей... Как же мы летели на нём и… прилетели?.. Но долго «ужасаться» чудесному спасению не получилось: услышал теперь уже не торопящее — успокаивающее даже, почти амикошонское: — Влезайте, влезайте, голуби!». И… — ни въевшихся в кровь полагающихся обязательных обращений военного пилота к генерал-лейтенанту полиции (да ещё такой полиции и такому генералу!). Даже, хотя бы, естественных для пожилого пилота взаимных — корпорантских — знаков уважения к моему старику-сопровождающему. А ему в этом месяце вроде бы… — боже! – вчера, вчера, — 28 апреля, — простучало 45!.. Значит, и этот – свой… На ходу – откупорив подсунутые кем-то бутылки с пивом — поздравили именинника с рождением! Расселись просторно. Пристроили рюкзаки. Пристегнулись. Мигом — в 12-30, – разогнавшись меж деревьев, — взлетели. Сперва, прижимаясь к земле и огибая, — будто налетавшие из непроглядной темени, — скальные выступы. И набирая высоту узкой горной щелью — от Бреннера в сторону Штайнаха…

...Минут через 20 мы уже летели вдоль невидимой за облаками гряды альпийских пиков. Помалкивавший до сих пор Иоахим, — словно заправский гид, — сообщил в это время: «Взгляните-ка, голуби: — идём параллельно берегу озера Фирвальдштеттер»… Мой Баварец, — вроде уснувший сразу, — проснулся. Буркнул: «Зачем петли крутишь!.. На черта, они?.. Побьёмся же!»…Иоахим не ответил… Баварец снова уснул. На мой вопрос пилоту: «Чего это его пассажир спит спокойненько, когда знает, что «эти пики» рядышком совсем?». Пилот ответил: «О! Ваш спутник – парень – он Его величество венный лётчик-асс! Да ещё и авиа механик почти что, от Бога!.. Мы с ним, пацанами ещё, в Баварских авиамастерских Мюнхена начинали. Вместе, — после трёх лет учёбы, пошли в 1917-м, — в армию… Оба зачислены были в «278» авиаполк на Западный фронт, где до упора отвоевали…Разом, — в августе 1918-го, – оба — награждены были Железными крестами аж первой и второй степени!.. Да-а!.. А после… После удостоились даже Баварского креста с короной и мечами…Такое, парень, дело… С того он и спит спокойно. Как дома у себя… После разошлись, как в море корабли, – я в Люфтганзу подался, ну а он – само собой — в костоломы…»

…Прошли район Инсбрука… Через три, или три с четвертью часа полёта, — чуть-чуть не долетев до Дорнбира у Швейцарской границы, — с ходу, из чернильной альпийской тени, выпали-сели на коротенькую посадочную полосу. «Австрия!» — сообщил пилот.… А сама полоса — она всё ещё где-то у самого поднебесья. Стоим, будто театральными софитами пронзительно освещённые отблеском огромного — в полнеба — ледяного пика. На радостях я не удержался от глупейшего вопроса; он вырвался вместе со счастливым выдохом явно в связи с благополучным прибытием: «Почему же мы — не сразу в Швейцарию?» Отвечено было: «Швейцария, — господин пассажир, – государство весьма серьёзное. И не предусмотренный перелёт через её границу обычно вызывает проблемы. А их, понятное дело, хватает и без того».