Повесть о заколдованных шакалах. Древние тамильские легенды.

Молча, не прерывая старейшину, выслушал царь весть о гибели сына. Потом взглянул на министра своего Чоликавенади и сказал:

— Сына моего за его царственные грехи лишь я имел право наказать, а не видьядхара какой-то. Да, один предок мой раздавил своего сына, проехав по нему на колеснице, за то, что он мучил корову[265]. Повелеваю тебе скорее убрать прочь тело сына моего, чтобы никто впредь не слышал о грязном распутнике. А дочь жалкой плюхи, за которой он увивался, повелеваю немедля заточить в темницу.

А царица, узнав о смерти сына, предалась тоске и горю. Однако она никому не выказала своих чувств и, глубоко запрятав желанье мести, пришла к супругу своему.

— О славящийся справедливостью своею царь! — начала она. — Бедный наш сын вследствие неведения истины и полного затемнения сознания не был бы достоин править страной, не так ли? А посмотри теперь на Манимехалей, что по веленью твоему томится в заточении. Какой, даже умудренный жизненным опытом, человек сравнится с этой девушкой в силе разума, и ясности сознанья? О царь, пристала ль ей тюрьма? Не грех ли великий держать ее в тюрьме?

— Коли она тебе так нужна, возьми ее себе, — отмахнулся от жены разгневанный царь.

Царица привела девушку к себе во дворец и дала ей напиться. Но при этом подсыпала в воду одуряющего зелья. Затем она заперла девушку в комнате и позвала к себе одного из телохранителей — парня совсем никудышного, без всякого соображенья. Вот что она сказала ему:

— Здесь в одном месте спрятана девушка. Она без сознанья, можешь делать с ней все, что тебе захочется. А потом отнесешь ее обнаженную куда-нибудь на площадь, позовешь побольше народа и крикнешь: «Вот она, эта отшельница, святая, благодетельница ваша Манимехалей. Она сама мне отдалась, безумная. Надо эту распутницу выставить напоказ всему городу и избить как следует!». Сделай все, как я говорю, и вот тебе за это горсть золотых монет.

Парень согласился. Но только переступил он порог комнаты, Манимехалей увидела его и сразу же разгадала коварный умысел царицы; она произнесла соответствующее заклинанье и тут же приняла внешность мужчины. Парень прямо опешил. «Мужчина во внутренних покоях царицы! — в ужасе подумал он. — Не знал я, что царица способна на такое!» Не сказав ни слова, он убежал прочь из дворца. Совсем разъярилась царица. «Нет, эта проклятая девка, погубившая моего мальчика, не уйдет отсюда живой!» — и она повелела запереть Манимехалей в комнате без окон и отдушин и не давать ей ни воды, ни пищи. Но девушка произнесла заклинанье, заменяющее пищу и питье, и, словно насытившись, спокойно предалась своим размышлениям. А царица ожидавшая увидеть в той комнате изможденный труп, оказалась перед живой ясноликой отшельницей. Тут затрепетала она, предчувствуя расплату за все свои дурные дела и помыслы, бросилась в ноги девушке, стала умолять простить ее:

— Пойми меня, святая девушка, все мерзости, содеянные мной, это лишь проступки матери, что потеряла единственного сына!

— О царица, — грустно отвечала девушка, — ведь не видьядхара и не я — причина смерти твоего сына, а только деяния его в рожденьях прошлых!

И она рассказала царице, что приключилось с ее сыном в его прежней жизни.

— Разве могу я не простить, царица? — закончила свой рассказ Манимехалей. — Тебя, которая в этом рожденье была матерью бедному супругу моему? А теперь должна далеко улететь я. Тебе же пора подумать о вступлении на тот благой путь, где нет ни страстей, ни желаний, где нет пороков, неотступно следующих за страстями и желаниями…

Когда бабка Манимехалей, старая Читрапати, узнала о гибели принца и о заточении Манимехалей, она почувствовала угрызенья совести и решила освободить внучку. Вот приковыляла она ко дворцу и, представ перед царицей, такую речь повела:

«О великая и прекрасная дэви! Когда погиб Ковалан, мать этой девочки, Малави, бросила наше наследственное ремесло и удалилась в обитель отшельниц. И дочь ее также позорит нашу касту, бродя от дома к дому и собирая подаяние, будто она нищенка какая-нибудь, а не шлюха. А уж после ужасной смерти нашего юного принца ей и вовсе нечего делать в этом городе. Теперь послушай-ка, что я еще тебе расскажу. Случилось раз царю нашего города гулять близ морского берега, в роще, где росли деревья пунней[266]. И встретилась ему там молодая женщина необыкновенной красоты. Царь пожелал обладать ею, она охотно пошла навстречу его желанию. Целый месяц наслаждались они в этой роще, как вдруг женщина куда-то исчезла, ни слова не сказав царю. Раздосадованный и жаждущий любви, царь принялся упорно искать ее, но безуспешно. Однажды во время этих поисков встретил он одного джайнского отшельника, славящегося своим сверхъестественным ясновиденьем, а также тем, что он мог ступать по водам, как по земле, мог входить в землю, как в воду, и летать по воздуху, как птица. Царь спросил его:

— Где-то здесь скрывается женщина, которая мне дороже жизни. Может быть, ты знаешь, где она сейчас?

— Где она сейчас, я не знаю, — отвечал отшельник, — хотя прежде я ее знавал.