Поводыри на распутье

Илья умел защищаться от поиска. Программы, большинство из которых он написал сам, сбивали преследователей, не позволяя им отыскать точку входа в сеть, но… Всегда существует проклятое «но». В компьютерах безов стояли «поплавки» — недоступные обычному человеку суперпроцессоры, тягаться с которыми «железо» «раллера» было не способно. Дементьев, до последнего дожидавшийся прыжка, и так подарил охотникам слишком много времени, а потому, едва Илья понял, что Карбид не жилец, он сразу же оборвал соединение.

«Успел?»

К финишу Пэт не поехала. Зачем? Свамперы поставили на мотоциклы гонщиков маяки и знали, что Карбид не сумел перепрыгнуть разрыв. Сто против одного, что они уже мчатся на место происшествия.

Девушка добралась до ближайшей развязки, спустилась на нижний уровень Третьего кольца и подъехала к горящей «Ямахе». Остановилась, сняла шлем, пару мгновений просто сидела, приходя в себя после напряженной гонки, а затем подошла к лежащему неподалеку от мотоцикла Карбиду. Изуродованное тело не вызвало у Пэт особых эмоций. Ей доводилось видеть мертвых.

Ей даже доводилось убивать.

Она наклонилась, убедилась, что нанесенная ею рана скрыта полученными при падении травмами, и попробовала отыскать пульс на шее байкера. Не нашла и вернулась к «Плуто».

Когда подъехали свамперы, девушка сидела на мотоцикле и курила. Спокойно.

И так же спокойно смотрела на обычную в таких случаях суету: «Ищите пульс!», «Шлем! Шлем снимите!», «Врача…».

И так же спокойно выдержала взгляды байкеров.

— Почему он упал? — угрюмо спросил Рус.

— Не знаю.

Она постаралась не переиграть. Ни высокомерия, ни презрения в голосе. Только усталость.

— Может, испугался?

Свамперы заворчали, но негромко. Не очень уверенно. Никто не оспаривал право Пэт сделать такой вывод, потому что она прыгала вместе с Карбидом.

И только Дрон не удержался:

— Карбид ничего не боялся!

— Прыгать без «балалайки» не так уж и легко, — тихо, но отчетливо произнесла девушка.

— Тебе не было страшно? — негромко поинтересовался Рус, внимательно глядя на Пэт.

— Нет.

— Почему?

— Потому что мне не нужна «балалайка». — А вот теперь в голосе девушки появилось… не высокомерие, нет, осознание собственного превосходства. Осознание своей силы. — Я лучше любого компьютера.

Рус удивленно поднял брови:

— Да?

— Да! — Пэт вскинула подбородок. — Потому что я — человек!

* * *

анклав: Москва

территория: Сити

«Подсолнух»

благородство волков — тоже благородство

Этой ночью в Анклаве бодрствовало значительно больше людей, нежели обычно. Безы и бунтовщики, мирные жители, выгнанные из своих домов, и репортеры новостных каналов… И даже несколько верхолазов, которым, казалось бы, по чину положено проводить ночные часы под теплыми одеялами, невзирая ни на какие события, отказались от отдыха и поспешили на срочное совещание.

В гигантских размеров кабинете президента «Науком» собрались трое. Хозяин, Игорь Александрович Холодов, крупный, широкий в кости мужчина лет шестидесяти. Геннадий Старович, директор Финансового департамента «Науком». И Максимилиан Кауфман. Три человека, три равноправных лидера Московского клуба — тайной организации московских верхолазов, сумевшей подмять под себя уже четыре транснациональные корпорации.

— Макс, не сочти, что мы тебя упрекаем, — нехотя пробормотал Холодов, принимаясь за очередную чашку кофе, — или сомневаемся в твоей компетентности, но… — президент «Науком» покачал головой, — аравийские события вызвали слишком большой резонанс. Тебя ждут неприятности.

— Я знаю, — спокойно ответил Мертвый.

Он единственный отказался от чая, кофе или вина. Сидел в кресле, похожий на нахохлившуюся птицу, и односложно отвечал на вопросы друзей. Не оставалось сомнений в том, что настроение у директора московского филиала СБА самое что ни на есть паршивое. Впрочем, как и у Холодова со Старовичем.

— Вечером мне звонили главы почти всех представительств, — продолжил президент «Науком». — Верхолазы беспокоятся.

— Меня обвиняли?

— Открыто — нет. Но намекали, что ты не справляешься.

— Это Моратти, — усмехнулся Кауфман. — Хорошо, что ему не пришло в голову обвинить меня в организации беспорядков.

— Только не говори, что это твоих рук дело, — пробормотал Старович.

— Не скажу даже вам, — отрезал Мертвый. — Мне еще надо отмыться от обвинений в некомпетентности.

— То есть ты на самом деле проспал Аравию?

— С некоторой точки зрения да. — Заметив, как вытянулись лица друзей, Кауфман вздохнул и развил свою мысль: — Я предполагал, что Моратти попытается скомпрометировать меня, доказать, что я не соответствую занимаемой должности. Если все верхолазы потребуют моей крови, даже ваша защита не спасет — придется уходить. Разумеется, директором станет наш человек, но Моратти затянет процесс его вступления в должность, наводнит филиал комиссиями, и его люди успеют обнюхать каждый отдел, каждого сотрудника, выведать все наши секреты. А если не выведать, то как следует подпортить нам жизнь. Моратти понял, что не контролирует московский филиал, и пошел ва-банк.

— Ты знал, что в Анклаве работают провокаторы?

— Предполагал.

— И не мешал им?

— Я их искал…