Поворот за мостом (СИ)

Конечно, о том, чтобы продолжить разговор о Вотлинге, и речи идти не могло. Мы остались сидеть на кухне — я сделала нам крепкий холодный чай с лимоном и всячески старалась отвлечь Эрни от мыслей о выпивке. Он, кажется, скоро пришел в себя, снова повеселел и принялся хвастаться своей добычей с последней вылазки на охоту.

— Стрелок я не ахти какой, да приноровился в последнее время. Значится, вижу — олень…

— Прошу тебя, только без кровавых подробностей!

— Ладно-ладно. Так вот…

Мы просидели так почти до самого вечера и даже успели приготовить шарлотку — под моим руководством Эрни усердно нарезал яблоки, заливал тесто, устанавливал таймер на духовке, потому что самой он мне двигаться запрещал. Я сидела, закинув ногу на стул с пакетом льда, и смеялась с его рассказов о жизни на ферме и лучистой, почти детской непосредственности.

Перед тем, как уйти, Эрни посоветовал мне быть помягче с Акселем, а еще сказал, что на днях зайдет за кроликами — Аксель продал троих мистеру Уилксу. Я упаковала ему с собой половину недоеденной шарлотки, и мы распрощались, как мне кажется, на самой доброй ноте, хотя я уже подумывала пойти в сарай и перенести всю живность в безопасное место, где никто ее не найдет и не заберет. Расставаться с Энди, хоть он и доставил мне кучу неприятностей, не хотелось.

По моему любимому каналу как раз начинались “Четыре свадьбы и одни похороны” — впереди ждала целая неделя фильмов 90-х. Я сделала себе кофе и удобно устроилась перед телевизором, надеясь, что Аксель придет не слишком рано и не прогонит меня со своего нового спального места.

Но он пришел рано, и, даже не поздоровавшись, уселся на другом краю дивана. Хотя между нами можно было вместить еще пару человек, я все равно напряглась и бросила на него украдкой пару любопытных взглядов.

Волосы у него были чуть влажноватые, как после дождя или душа, но, учитывая, что весь день на улице жарило солнце, первый вариант был маловероятен. И лавандой от него больше не пахло, только сигаретами.

— Ты ужинала? — голос его был безэмоционален. Аксель уставился на экран, не глядя на меня.

— Мы с Эрни приготовили шарлотку. Если хочешь, на кухне осталась пара кусочков.

— Я не люблю сладкое.

— По тебе заметно.

— Что ты имеешь в виду?

Я, вообще-то, имела в виду, что он в отличной форме, но озвучивать это не стала. Пришлось выкручиваться:

— Давно заметила, что злые люди сладкое не любят.

— Правда? И кто же тебя навел на эту мысль, дантисты?

— Да, они вполне вписываются в мою теорию.

Он ничего не ответил, и мы продолжили смотреть кино в тишине. Когда сюжет дошел до сцены похорон, Аксель беззвучно, одними губами, повторил строчки из стихотворения, которое зачитывал актер на экране.

Странным двухголосым эхом до меня донеслось: “Любви, считал я, нет конца. Я был неправ”.

Эту строчку он едва слышно произнес вслух.

Заметив мой удивленный взгляд, Аксель неохотно пояснил:

— Это “Похоронный блюз” Уистена Одена. Знаешь, после выхода этого фильма он стал очень популярен. Продали почти триста тысяч копий сборника его стихов.

В этом замечании не было бахвальства или снисходительности, как когда человек объясняет что-то кому-то несведущему, но мне показалось, что Акселю неловко.

— Буду знать.

Когда фильм кончился, вместо титров затарахтел очередной рекламный ролик, и я поспешно выключила звук.

— Доброй ночи, — сказала я ему, поднимаясь на ноги и почти не морщась. К боли я успела привыкнуть.

— Эрни разве не принес тебе костыли? Возьми их.

— Не хочу, — буркнула я, продолжая прихрамывать.

— Хватит упираться, это не шутки. Хочешь, чтобы связки срослись неправильно?

— Хватит строить из себя заботливого парня и делать вид, что тебе не плевать, — крикнула я уже почти из коридора и в тот же миг взвизгнула от испуга: Аксель вдруг материализовался за моей спиной, развернул меня и, как ни в чем не бывало, с легкостью забросил меня себе на плечо.

— Отпусти!

Я заколотила его по спине кулаками. Кровь прилила к мозгу (кажется, ее там раньше было не особо много), зашумело в ушах. Я брыкалась, но не слишком активно, боясь стукнуться головой о дверной косяк или еще что-нибудь.

— Доставка в номер.

Он осторожно опустил меня на пол в своей комнате: при этом я практически сползла по его груди вниз. По каждому чертовому дюйму его тела, если быть точной.

— Я обязательно возьму костыль, чтобы как следует треснуть тебя им.

— Могу отнести обратно. Они в прихожей, да?

Аксель хитренько ухмылялся: ему, видимо, понравилась моя беспомощность и злобный взгляд, которым я всеми силами пыталась выразить свое недовольство.

Возможно, момент был не самый подходящий, но другого я представить не могла, и решила высказать все сейчас же.

— Я знаю, почему ты это делаешь. Можно было просто извиниться, для начала.

Одна темная бровь взлетела вверх.

— Извиниться? Ну уж нет.

— Но ты ведь чувствуешь себя виноватым. Так может проще сказать “извини”? Я хочу это услышать.

— Я не собираюсь просить прощения за то, что помог тебе избежать окончательного разрыва связок голеностопа.

— Я не об этом.