Повседневная жизнь Арзамаса-16

Схема опыта исходила из того, что все газовые скважины, пробуренные в долине, должны быть надежно заблокированы, иначе энергия взрыва может превратить их все в сообщающиеся горящие сосуды. Оказалось, скважины только перекрыты задвижками, а не затампонированы цементным раствором. Было дано указание срочно приступить к тампонированию всех скважин. Установлен срок, назначен ответственный — заместитель министра геологии Узбекистана Б. И. Быков. К назначенному времени буровики закончили тампонаж всех скважин, и только около одной из них, расположенной неподалеку от уже пробуренной для ядерного взрыва наклонной скважины и в непосредственной близости от факела, шли какие-то интенсивные работы. На оперативке Б. И. Быков успокоил, что в ближайшее время все будет завершено. Стали готовить заряд-изделие и все остальное оборудование для опыта. Ввиду уникальности эксперимента на место прибыли министр Е. П. Славский и заместитель министра геологии СССР. Далее рассказывает Иван Федорович Турчин: «Ночью в поселке на основной базе отдыхаем. Почти нет сна — жара, а также сказывается нервозность перед ответственной работой. Фактически дремлем, а не спим. Мы с Б. И. Быковым находились друг против друга в комнатах с открытыми дверями и окнами. Примерно часа в три или четыре утра звонок по телефонному аппарату Быкова. Слышу его взволнованный голос: „Что, взрыв? Срочно еду!“ Естественно, я вскочил: „Борис Исаевич, что за взрыв? Ведь кроме нашего заряда там никакого другого взрывчатого вещества нет и не должно быть! Я еду с вами!“

Пока я одевался, он уже уехал. Пришлось срочно вызывать машину, закрепленную за мной, и — вдогонку за ним, к факелу. Подъехав к КП, где находилось уже снаряженное изделие, смотрю: все спокойно… ходит караул солдат, и навстречу мне — дежурный офицер. Докладывает: „Все нормально, бушует, ревет только факел, никакого взрыва не слышали“. Это успокоило меня. Еду вниз к факелу, вижу — буровая вышка на скважине, где проводились „подозрительные работы“ буровиками, геологами под руководством Б. И. Быкова, разрушена. На горизонте показывается солнце. Светает. Захожу в столовую, где обычно проводились оперативки. Там полно народу. Перед Быковым стоит сотрудник Раменского исследовательского института — Григорян, специалист по взрывным инициирующим устройствам. Слышны только „сильные русские выражения“ Б. И. Быкова и в конце: „Вон отсюда, я думал, что ты специалист, а ты д… чтобы и духу твоего не было“.

Увидев меня, он приказал всем разойтись. „Борис Исаевич, что случилось, расскажи“. Сел, честно рассказал: „Почти три года тушили факел и не могли потушить. Министр геологии СССР пообещал: кто потушит факел, тем выделяю четыре автомашины ‘Чайка’ и десять штук ‘Волга-21’ в качестве премии“. Когда привлекли вас — работников МСМ, на совещании в Москве было принято решение пробурить наклонную скважину на глубине примерно 1500 метров, подойти к стволу горящей скважины, опустить заряд и подорвать, пережать скважину и потушить факел.

И вот решили (геологи. — В. М.),

а может быть, сделаем мы, только вместо атомного заряда зальем две тонны жидкого взрывчатого химвещества и подорвем. Благо нашелся и специалист по взрывчатым веществам из Раменского — Григорян. Решили, стали делать. Только начальству не докладывали, хотели преподнести сюрприз. Работы шли параллельно с вашими. И вот, когда вы спрашивали, что мы делаем на этой буровой, почему не тампонируем, — мы срочно заливали в нее жидкое взрывчатое вещество. Вчера залили и ночью стали спускать детонатор с часовым механизмом. В чем причина случившегося, не знаю: или Григорян поставил часовой механизм не на 24 часа, а на 4, или еще что-то, но произошел взрыв!

Как рассказали буровики, спускавшие на трубах детонатор, все шло хорошо, но к концу спуска услышали гул в скважине, они — бежать. Спускная колонна полетела вверх, ломая буровую вышку; счастье, что она полетела в противоположную сторону, так как на другой стороне, на высоте, стояли два буровика, выполнявшие крепление спускных штанг. Могли быть жертвы. „Вот теперь, видимо, я и получу ‘Чайку’!“ — с горечью резюмировал Быков»[131].

Естественно, что подобное происшествие не могло быть скрыто, тем более что на карту был поставлен успех эксперимента. Дошло до министра Е. П. Славского. Разговор был такой, что не пожелаешь никому.