Повседневная жизнь японцев. Взгляд за ширму

Усилия, принятые в середине 2000-х годов японским правительством, сократили количество заключаемых фиктивных браков с филиппинками на 72 процента: с 12 150 случаев в 2006 году до 3370 в 2016 году. Подобным образом развивается ситуация и в отношении «липовых» браков японских мужей и китайских жён (сокращение более чем наполовину: с 12 131 до 5526 случаев), и во всех остальных азиатских направлениях. Но желание достойно жить в Японии если не самим, то хотя гарантировать такую возможность своим детям слишком сильное, чтобы от него можно было отказаться.

Хафу или дабуру?

Резкий рост популярности иностранных браков в Японии, совпавший по времени с началом глобализации и крушением Советского Союза, привел к главному и неизбежному последствию: такому резкому росту количества детей, родившихся в смешанных союзах, полукровок, которых в Японии принято называть хафу (от англ. half — половина).

Разумеется, это не было новым явлением для Страны солнечного корня. В более или менее заметных масштабах Японии пришлось столкнуться с этой проблемой после Второй мировой войны. Обилие американских офицеров и солдат не могло не отразиться на чистоте японской крови, но это ни в какое сравнение не идет с тем, что произошло в Японии после Олимпиады 1964 года. Страна стала очень популярной из-за сладчайших мифов о дзэн-буддизме, легенд о чайной церемонии, моде на японские боевые искусства. Невероятно вырос и въездной туризм. Японцы и японки все чаще вступают в браки с иностранцами, все чаще и чаще у них рождаются дети-хафу и все большему количеству из них приходится сталкиваться с серьезнейшими проблемами, если они остаются жить в Японии. Вопрос о дискриминации хафу стал сегодня одним из самых важных в социальной жизни Японии. Газеты, журналы, телевидение регулярно обсуждают эту тему, то и дело транслируя отзывы самих хафу о своих проблемах. Причем это касается и тех, кто внешне неотличим от японца, и тех, кто совершенно на японцев не похож. Один из журналистов-хафу — Симодзи Лоренс Ёситака собрал высказывания «полукровок» об отношении к ним в обществе:

«Нагата Такаси (50 лет, отец американец). Я устанавливаю кондиционеры и налаживаю электропроводку, и клиенты часто принимают меня за иностранца… Некоторые не любят иностранцев и жалуются в компанию, что им прислали такого работника. Они не желают слышать о том, что я японец».

Нельсон Луис Тэй (20 лет, работник сетевого суси-ресторана, отец — выходец из Ганы

). Проблема дискриминации детей от смешанных браков при приеме на работу — одна из самых острых.

Миллер Итан Сэки (20 лет, отец американец). Получив известие о собеседовании, я пришел в назначенное время, но меня встретили удивленными взглядами… “Хорошо, на этом всё. У нас много кандидатов”, — сообщили мне. Выходя из кабинета, я присел на корточки, чтобы завязать шнурок, и услышал, как мои собеседники, думая, что меня уже нет в комнате, обмениваются фразами: “Это был иностранец”; “Да, ему у нас не место”. Я потихоньку открыл дверь и вышел.

Танака Томас (30 лет, мать — выходец из Ганы

). …На собеседовании я услышал: “Негров в охранники не берем. Извини, но это невозможно. Клиенты будут удивляться, что мы нанимаем иностранцев”. Они считают, что работающий охранником негр может отрицательно повлиять на репутацию компании»[96].

Этот же исследователь чрезвычайно чутко относится к самому термину, которым называют в Японии детей от смешанных браков. Он отмечает, что «в зависимости от контекста это слово может обладать положительным оттенком или расцениваться как проявление дискриминации» — и надо признать, преобладает второе значение. «Когда я спросил одну мою токийскую знакомую — даму зрелых лет (дочь русской женщины и японца, которая когда-то работала фотомоделью, а позже стала преподавателем русского и английского языков, вышла замуж за японца, дослужившегося до поста заместителя министра иностранных дел), хафу ли она, дама с гордостью ответила: “Нет, я не половинка. Я — двойная, я — дабуру”, подчеркнув тем самым свое превосходство по отношению к “унитарным” и русским, и японцам». Такая позиция вызывает уважение и, возможно, это единственно верная парадигма существования в японском обществе. Симодзи Лоренс Ёситака при этом замечает, что самим японцам такое превосходство явно не нравится, и приводит еще несколько вариантов обозначения необычных детей: кокусайдзи, хапа, миккусу, квота («четвертинки» — потомки хафу) и так далее[97]. Здесь так и хочется сказать: называйте как хотите, только общайтесь уважительно.