Повседневная жизнь Москвы. Очерки городского быта начала XX века

«Плата за вход довольно низкая – 35 коп., тем более что за эти 35 коп. „развлечений“ хоть отбавляй: и полуоткрытый театр, в котором идут драмы вроде „Мирры Эрос“, „Падших“ и даже „Кривого Зеркала“, и открытая сцена с куплетистами и хором, танцы и даже бильярды. По-видимому, это последнее „развлечение“ является немаловажным плюсом Потешного сада, так как плакатами с надписью крупными буквами: «Есть бильярды – игра до 3 ¹/ ₂час. ночи» пестрят стены буфета и вообще все стены, имеющиеся в наличности.

Иду в бильярдную... Там полно, но... оба бильярда не у дел: публика толпится в одном углу. Разгоряченные лица, блестящие глаза – атмосфера клубов с «железкой» или бегов, когда «режутся по прямой»... В этом «райском» уголке приютился китайский бильярд. Покатая доска с номерами и насаженными на доски булавками. Маленьким кием пускают шарик, который начинает скакать от одной булавки к другой.

Смею уверить, что шаловливый шарик, прыгающий между булавками к своему номеру, волнует нервы ничуть не меньше шарика рулетки. Если играют 8 человек, то в пользу маркера отчисляется за каждую партию, которая, к слову сказать, продолжается не более 5—7 минут, – 15 коп., если больше – 20 коп. Завязываются пари, причем ставка от 10 коп. до 3 руб. Приходится слышать фразы: «Я проиграл 13 руб.». «А я – 15» и т.д. [... ]

Публика Потешного сада состоит из мелких приказчиков, ремесленников, а главным образом – рабочих железнодорожных мастерских, так как сад расположен близ Курского вокзала. И этот-то народ проигрывает свой недельный заработок. К этому безразлично относиться невозможно. Средние и высшие классы стараются оградить от азарта, а среди низших классов он свивает гнездо, по-видимому, совершенно открыто».

Что характерно, бильярдная игра такого рода, называвшаяся «фортункой», была запрещена приказом обер-полицмейстера еще в конце XIX века. Впрочем, это также являлось характерной приметой былой московской жизни: какие-то запреты со временем забывались, но при желании чиновник полиции всегда мог извлечь его из загашника и вдарить нужным параграфом по владельцу заведения.

Однако тему азартных игр, процветавших в Москве 100 лет назад, мы затронем позже, а пока, как обещали, отправимся по ресторанам.

Это тоже относилось к числу старых московских традиций – заканчивать вечер ужином в ресторане.

«Куда деваться после театра?» – таким вопросом начиналось рекламное объявление «общедоступного ресторана „Дюссо“». И тут же следовал совет: поспешите на Большую Лубянку, в дом № 16, где «уютно и прекрасно кормят, играет салон, оркестр музыки. Бильярды и кабинеты. Пиво из Риги „Вальдшлесхен“ всегда из бочки». Обед из трех блюд там стоил всего 65 коп., а на ужин каждое блюдо по выбору обходилось посетителю в 40 коп.; столько же надо было платить за графин водки (рюмка – 5 коп.).

По воспоминаниям архитектора И. Е. Бондаренко, в ресторане «Большой Московской гостиницы», располагавшейся на Воскресенской площади, были заведены специальные «ужины после театров», что привлекло множество публики. «Место было удобное, рядом Большой, Малый, Шелапутинский театры, недалеко Художественный театр, Частная опера в театре Зимина, недалеко были и клубы» [150].

Ресторанное веселье – это особая страница истории Москвы начала XX века. В 1913 году насчитывалось 120 ресторанов, разных по уровню обслуживания и популярности среди публики. Среди московских гуляк было немало таких, кто предпочитал кутить, переходя из одного ресторана в другой. Они это называли «ходить по всем церквям». Некий поэт отразил богатство ресторанной «географии» в незатейливых виршах, названных «Вечный праздник»: