Поздний ужин для фантома

Иван Антонович смерил меня недовольным взглядом, который следовало понимать так: «Не надо меня учить вести допрос!»

– Идите, Виктория Викторовна! А то еще на собственную свадьбу опоздаете, – Иван Антонович деликатно указал мне на дверь.

Никита ждал меня у выхода. Я быстро влезла в машину. На заднем сидении лежал букет цветов и упакованный в цветную бумагу подарок.

– Никита, прости меня. Я знаю, мы уже опаздываем, но давай заедем ко мне, я надену праздничное платье. Вряд ли Леокадии Германовне понравится, если я приду в джинсах.

– Ты так боишься Леку? Зря, но, если хочешь, можем заехать. Мы пока никуда не опаздываем. Я ведь сказал, что заеду за тобой в пять, а ужин назначен на шесть. Время есть.

Как же я обрадовалась! Пока мы мчались ко мне домой, я мысленно повторяла, что мне нужно сделать. Принять душ и смыть с лица утренний макияж – это пять минут. Нанести новый макияж – еще пять минут. Расчесать волосы и собрать их в хвост – на более сложную прическу времени не хватит – еще три минуты. Платье поглажено с утра – мне только надеть его. На все про все – пятнадцать минут от силы. Успеваем!

Никита не отвлекал меня: молча сидел на диване, наблюдая за моими молниеносными перемещениями по квартире. Когда к исходу пятнадцатой минуты я предстала пред ним во всей красе, он восхищенно воскликнул:

– Моя невеста самая красивая в мире! – потом вздохнул и потупил глаза: – Должен тебе признаться: нас пригласили на семь вечера.

– Как на семь? Ты же сказал на шесть!

– Я думал, все женщины опаздывают. Хотел тебя поторопить.

Выглядел Никита очень виноватым. Разумеется, он заставил меня поволноваться, но я на него не сердилась.

– А вот сравнивать меня с другими женщинами не стоит, – не преминула я заметить.

– А я и не сравниваю. Сравнивать не с кем! Все женщины делятся на две категории: умных и красивых. Ты одна и умная, и красивая.

Вечер прошел замечательно. Всем я очень понравилась, особенно Леокадии Германовне. Кстати, театральная старушка пришла на торжество в брючном костюме молодежного кроя. Я не верила своим глазам. Наверное, вся гамма удивления отпечаталась на моем лице, если она, перехватив мой взгляд, спросила:

– Вас что-то смущает? Кажется, понимаю что. Я, милочка, на работу хожу в парадном платье. Могу я отдохнуть в кругу семьи в том, в чем мне удобно?

– Разумеется. Этот наряд вам весьма к лицу. Вы очень молодо в нем выглядите, – смутилась я.

– Да? И сколько лет вы мне дадите? Ну, смелее!

– Думаю, вам нет шестидесяти, – тихо прошептала я, косясь на Никиту.

Леокадия Германовна в ответ засмеялась звонко и весело.

– Никита, ты безобразник! Ни за что не поверю, что ты не сказал ей, сколько мне лет на самом деле.

– Лека, как я мог?! Это семейная тайна! – воскликнул Никита, широко распахнув глаза.

– Хорошо, и впредь ее храни, – разрешила своему внучатому племяннику Леокадия Германовна, а потом, тихо вздохнув, сказала: – С вами хорошо, но надо пойти поздороваться со стариками.

Леокадия направилась к Никитиным родителям. Именно их она в шутку назвала стариками.

– Она прелесть, правда?

– Да, – согласилась я с Никитой. Леокадия мне понравилась. – Ты говорил, что она в прошлом оперная певица?

– Да, но оперные арии уже давно не поет. С возрастом голос теряет свою силу. Зато теперь Лека переключилась на романсы. А вот и Адольф Карлович, ее супруг, Лека зовет его Адик.

К нам подошел стройный мужчина. Может, он и выглядел моложе своей супруги, но ненамного, на пару лет, не более.

– Никитос, привет. Ты привел с собой подружку? – спросил он, подмигивая моему жениху.

Никита демонстративно сдвинул меня в сторону, подальше от Адольфа Карловича.

– Даже не думайте отбить, – в шутку ответил Никита. – Вика – моя невеста.

– Как ты можешь, Никитушка? Хорошо, что твоя бабушка не слышит.

– Почему же не слышит? – из-за спины Адольфа выплыла Леокадия. – Скучно мне там стало. Все разговоры у них или о политике, или о болезнях. Меняются люди после сорока, – томно вздохнула она, – а жаль.

– Конечно, Лека, тебе ведь только тридцать девять, – нежно шепнул на ушко своей жене Адольф Карлович.

Глава 26

Хотя Андрей Михайлович и разрешил мне сегодня не приходить на работу, я решила сберечь отгул и ограничиться опозданием. Тихо опоздаю – никто мне слова не скажет. Раз в полгода имею право! Тем более что я ничем не рискую. Андрей Михайлович обычно приходит после десяти, ближе к одиннадцати, а я приду в десять.

В девять пятьдесят я переступила порог «Кабуки». Каково же было мое удивление, когда первым, кого я увидела, был Андрей Михайлович.

«Он же никогда раньше десяти не приходил!»

– Ничего не понимаю, Вика. Может, ты объяснишь? – даже не поздоровавшись, спросил он.

– А что случилось, Андрей Михайлович? Вы мне сами разрешили сегодня не приходить. Я решила прийти. Ну, немножко опоздала.

– Я не о том! В девять утра меня вызвали в ресторан. Охранник наш позвонил, а того попросил Иван Антонович Черпак. Он здесь с самого утра. Почти все углы облазил и почти всех уже опросил. Только тебя нет и Семеныча. Тот как под землю провалился. А ведь был с утра. Так Лариса сказала.