Пожиратели тьмы: Токийский кошмар

Через два-три года после этих событий недалеко от порта Пусан, который теперь принадлежит Южной Корее, появились на свет родители Ёдзи Обары.

В Японии преступление рассматривают не только как противоправные действия самого нарушителя; в более глубоком смысле все исходит от семьи. Морально, если не по закону, ближайшее окружение злодея тоже несет ответственность за его действия. Вот почему родители преступника (а иногда его сестры и братья, учителя и даже работодатели) сплошь и рядом низко кланяются перед камерами и со слезами на глазах просят прощения за деяния, в которых они не участвовали и на которые никак не могли повлиять. Вот почему в первые часы после ареста Обары японские репортеры наперегонки пытались разузнать, откуда он родом и кто его отец с матерью.

Основные факты выяснились сразу: имя, возраст, род занятий. Однако на этом все и заканчивалось. Через несколько летя долгими неделями пытался раскопать прошлое Обары. Я разговаривал с десятками японских журналистов, старожилами серьезных общественно-политических газет и скандальных еженедельников, месяцами занимавшихся делом Люси Блэкман. Это были опытные репортеры, занимающиеся расследованиями; у них имелись время, возможности и контакты. Но и мне, и им удалось насобирать лишь крохи.

– В большинстве уголовных дел, – сказал мне один репортер журнала, – даже если семья хранит молчание, всегда найдутся люди из ближнего окружения: друзья, соседи, коллеги. Но об Обаре практически ничего не удалось выяснить.

Его отца звали Ким Кё Хак, мать – Чхон Ок Су. Они приехали в Японию до войны – не по призыву, а добровольно. По словам одного из сыновей, Ким Кё Хак провел два с половиной года в тюрьме за сопротивление японцам, хотя где, когда и как это произошло, неясно. Но в 1945 году он находился в Японии и меньше чем за десять лет из бесправного иммигранта превратился в одного из самых богатых людей во втором по величине городе страны.

Сразу после войны в Японии царили нищета и хаос, однако у корейцев появился уникальный шанс преуспеть. Можно только представить их невероятный, даже дикий восторг: после тридцати пяти лет угнетения презренные неудачники дзаинити внезапно сравнялись с прежними хозяевами, стали свободными людьми в самом сердце страны, потерпевшей поражение. Осака, как почти все города, сильно пострадала от бомбардировок союзников. Документы, подтверждающие право собственности, затерялись; посреди всеобщей неразберихи достаточно было громко заявить о правах на землю, прежние владельцы которой, возможно, уже никогда не вернутся. В руинах появились подпольные рынки, руководимые как японскими якудза, так и людьми, называющими себя сангокудзинами, «жителями третьих стран», – освобожденными гражданами бывших колоний. За сферы влияния велись ожесточенные войны; полиция беспомощно наблюдала, как армии гангстеров сражаются с сотнями корейцев, тайваньцев и китайцев. Многие освобожденные дзаинити поспешили домой в Корею, но условия там оказались столь же скверными и безнадежными. Те же, кто остался в Японии, очнулись от победного ликования и посмотрели в лицо реальности. Нищета, отсутствие политических свобод и предвзятое отношение никуда не делись. С поражением империи и освобождением Кореи дзаинити превратились в иностранцев, лишенных даже элементарных прав японских подданных.

Дзаинити объединились в две организации: «Миндан» подчинялась корейскому Югу с его правой диктатурой, которую поддерживали американцы, «Чосен сорен» благоволила коммунистическому Северу. В 1950 году, при поддержке США и Китая соответственно, две Кореи развязали трехлетнюю войну, которая разрушила полуостров и снова пустила его по миру. Трагедия корейской войны стала японской удачей, так как американским военным требовались сталь, обмундирование и продовольствие. Их поставки помогли восстановить экономику Страны восходящего солнца.

К 1952 году, когда родился Ким Сон Чон, будущий Ёдзи Обара, его отец был уже богат. Трудно сказать, каким образом он нажил состояние, но у человека в его положении вариантов было немного. Никакая крупная уважаемая компания не взяла бы корейца на серьезную должность, ни один японский банк не одолжил бы ему денег. Не считая недвижимости, у Ким Кё Хака имелись по меньшей мере три источника дохода: автомобильные парковки, служба такси и залы патинко – уникальных японских игровых автоматов наподобие вертикального пинбола, – одно из немногих легальных азартных развлечений. Эти предприятия объединяло одно: они не требовали больших вложений. Для открытия магазина или ресторана необходимы помещение, персонал и товары. А если приобрести участок свободной земли, автомобиль или игровой автомат патинко, можно начать зарабатывать немедленно. Каждый день приносил наличную прибыль, которую можно было потратить или реинвестировать, купив еще один автомобиль или второй автомат. Впрочем, на таком простом бизнесе особенно не разбогатеешь.