Познание необходимости. Детерминизм как принцип научного мировоззрения

Ферворн пытается убедить читателей в том, что он «достиг своего психомонизма независимо от Маха, Авенариуса, Циена» [198, с. 31], однако терминология и система определений «выдают» Ферворна. Здесь и оперирование словом «элемент» в отношении «физического» и «психического», и рассуждение о «мистицизме» материализма, признающего причинность, которую непосредственно нельзя ощутить, и стремление к «монизму» мировоззрения на основе монизма психического. Некоторые места произведений Ферворна указывают на то, что он пользовался теми же «первоисточниками», что и Э. Мах и Р. Авенариус. Достаточно привести такое высказывание: «Я беру камень в руку. Что я знаю о нем? Он тяжел — это ощущение, он холоден — это тоже ощущение, он тверд — опять ощущение, он имеет форму — комплекс ощущений, он падает и движется — опять комплекс ощущений. Ничего, кроме ощущений, я про него не знаю. Сколько я ни буду искать, я найду лишь ощущения… Противоположность телесного мира и душевного не существует, следовательно, в действительности, так как весь телесный мир — это только содержание души. Есть вообще лишь одно — это богатое содержание души» [198, с. 24]. Это высказывание, не оставляющее сомнений в его мировоззренческой принадлежности, почти полностью повторяет сказанное Дж. Беркли в «Трактате о принципах человеческого знания» [см.: 28, с. 171], из которого черпали свои идеи Мах и Авенариус [см.: 4, т. 18, с. 14–25].

В связи с изложенным нам представляется не совсем корректным считать Ферворна основателем кондиционализма [см.: 204, с. 163]. Он не был оригинален ни в концепции кондиционализма, ни тем более в своих субъективно–идеалистических взглядах, а является лишь яростным защитником и популяризатором этих идей. В. И. Ленин предельно четко охарактеризовал философские взгляды Ферворна: «Никакого понятия о диалектическом материализме и полное неумение отличить материализм как философию

— от отдельных, заскорузлых взглядов материалистами называющих себя обывателей

данного времени» [4, т. 29, с. 354].

Кондиционализм представляет отнюдь не только исторический интерес. Многие современные буржуазные концепции прямо или косвенно используют кондиционализм в качестве методологической предпосылки. Такова, например, концепция «географического детерминизма» и тесно связанная с ней «геополитика». Знакомство с современными теориями позитивистского толка убеждает, что в них также часто производится подмена каузального объяснения процессов кондициональным, поскольку последовательный позитивизм всегда отвергал и будет отвергать диалектико–материалистическое учение о внутреннем противоречии как причине изменения и развития.

Кондиционализм проникает и в работы некоторых современных естествоиспытателей. Он проявляется здесь прежде всего в нерасчленении причины и условий, отождествлении их, свободной замене, перестановке этих понятий в тексте, что, как было показано выше на примере анализа некоторых работ по теории эволюции, чревато не только терминологической путаницей, но и искажением смысла той или иной концепции.

Причины и условия часто не разделяются в педагогике и психологии, что ведет к выработке неверных рекомендаций. Работы психологов буквально пестрят терминами «фактор», «условие», «черта», «побудительная сила», «характеристика», «акт» и т. и., которые подчас используются в качестве синонимов. Иногда исследование сводится к выявлению все новых и новых «факторов», определяющих поведение индивида (их число доходит до 400 и более) [см.: 121, с. 228–248]. При этом в качественном отношении факторы различаются лишь по основаниям «внешние — внутренние», «главные — неглавные». Системного детерминистского анализа, как правило, не производится, что служит основанием рецидивов бихевиористских и гештальтских концепций в психологии.