Прах фортуны

Я окинула взглядом его долговязое тело. Его кожа ещё не обзавелась тем лучезарным золотистым сиянием, свойственным взрослым гоблинам. Видимо, неважно, к какой разновидности сверхов ты принадлежал; в подростковом возрасте ты всегда страдал от проблем с кожей. На его верхней губе проступил лёгкий пушок, подтверждавший, что он уже на последних стадиях пубертата, а его блестящие глаза казались очень искренними.

Он переступил с ноги на ногу, явно нервничая, особенно после того, как я на него наорала.

— Я просто хотел сказать, что я очень сожалею по поводу ваших друзей, — промямлил он.

Ну блин. Теперь я чувствовала себя ещё паршивее.

— И насчёт здания тоже, — добавил он. — Моя мама работает в банке Талисманик, и она сказала мне, что они открыли фонд, чтобы помочь вам отстроить его. Все вносят свой вклад, не только гоблины.

Старая пикси, чья собака продолжала игнорировать болтовню, тоже вставила словечко.

— Это правда, — сказала она. — Я уже внесла пожертвование, — она похлопала меня по руке. — Мы с вами. И мы все надеемся, что эти два мальчика оправятся.

Я резко осознала, что все люди на улице смотрели на меня не потому, что были в ужасе от того, что я, возможно, наделала, а потому, что они в ужасе от случившегося с Отрядом Сверхов. Горячие слёзы подступили к горлу. Это было неожиданно, совершенно

неожиданно.

— Спасибо, — выдавила я. — Спасибо вам обоим. Мне сейчас очень нужно было это услышать.

Щёки юного гоблина залились румянцем. Пикси лишь отрывисто кивнула.

— Вы ищете информацию о Квинси Кармайкле, верно? — спросила она.

Я удивлённо моргнула.

— Да.

Она улыбнулась мне.

— Слухи расходятся, — сказала она и показала в конец улицы. — Он работал в сорок третьем доме. Знаю, вы захотите проверить, что бы я ни сказала, но люди, которые там теперь работают, вообще не знали Квинси. Когда он исчез, туда перебрались сапожники с противоположной стороны улицы. Ещё через несколько лет они опять переехали, потому что потребовалось место побольше.

Молодой гоблин снова заговорил.

— Вам также стоит заглянуть в кафе на углу. Оно принадлежит паре гоблинов, которые обитают тут уже десятки лет. Они тоже знали Квинси Кармайкла — они говорили мне, что он каждый день приходил на обед.

Все эти сведения сэкономят мне бесценное время. Я открыла рот, чтобы снова поблагодарить их, но прежде чем мне это удалось, перед глазами всё исказилось и заплясали чёрные точки. Образы сменялись стремительно, мелькая в мозгу с молниеносной скоростью. Гоблин-подросток. Велосипед. Кошка, перебегающая дорогу. Старый дуб. Тошнотворный удар, эхом отдавшийся в моих ушах, после чего образ мальчика, лежащего на земле и невидящими глазами смотрящего в небо, пока струйка крови стекает по его черепу на потрескавшийся тротуар.

Я пошатнулась в сторону, и меня немедленно стошнило. Мятые комочки банана, пропитавшиеся желчью, разбрызгались у моих ног. Гоблин робко положил ладонь на мою спину.

— Вы в порядке?

Я втянула несколько неглубоких вдохов и подождала, пока пройдёт худшая тошнота. Выпрямившись и посмотрев через дорогу, я заметила велосипед, прикреплённый цепью к фонарному столбу за автобусной остановкой, где ждали друзья гоблина. Это был велик из моего видения.

Я резко развернулась и посмотрела ему в глаза.

— Послушай меня. Это важно, — я показала на велик. — Ты никогда, никогда не сядешь на эту штуку, если на тебе нет шлема.

Он сделал шаг назад, явно сбитый с толку моей публичной рвотой и резкой сменой темы.

— Как… — пролепетал он. — Как вы узнали, что это мой велик?

Я не сводила глаз с его лица.

— Ты меня слышал? Ты никогда не будешь садиться на велик без шлема. Вообще никогда.

Молодой гоблин, похоже, думал, что я его отчитываю.

— Обычно я ношу шлем, — сказал он. — Просто в этот раз забыл, — его взгляд сместился. — Ладно, возможно, я забывал несколько раз. Мама вечно мне напоминает, но… — он умолк и пожал плечами.

Я погрозила пальцем перед его лицом.

— Откати этот велик домой вручную и больше не садись на него, пока не наденешь шлем на голову. И ты больше никогда не будешь про него забывать, — я сердито уставилась на него. — Пообещай мне.

Он облизнул губы.

— Обещаю.

— Я серьёзно, — сказала я. — Если узнаю, что ты его не надевал, тогда…

Он попятился подальше.

— Я буду его носить, — он взглянул на своих друзей. — Мне пора. Автобус вот-вот придет. Я не сяду на велик, когда вернусь. Правда.

— Хорошо.

Он бросил на меня ещё один встревоженный взгляд, затем побежал через дорогу, даже не посмотрев, есть ли машины. Я заскрежетала зубами.

Пикси, чей опыт явно говорил ей о большем, чем я хотела бы сообщать, бросила на меня задумчивый взгляд и одобрительно кивнула.

— Мне пора идти по своим делам, милая, — сказала она. — Мы все думаем о вас и ваших друзьях, — она потянула за поводок собаки, и они обе ушли как раз в тот момент, когда приехал автобус, и гоблин со своими друзьями забрался в него.