Практическая энциклопедия НЛП. Ударные техники для достижения результата

Например, как-то пришлось работать в лагере беженцев с девочкой-подростком, изнасилованной тремя наркоманами. Понятно, что «Солнце» было только частью работы. Вначале мы с Машей долгое время провели в разговоре в раппорте, под конец которого ей был в доверительной форме сделан рефрейминг по типу «У других еще хуже»: «У тебя, ты говоришь, их было трое, а у другой девушки, с которой я недавно работала, – шестеро, у тебя это продолжалось где-то полчаса, а у нее – неделю, у тебя не было использовано посторонних предметов, у нее – были, и из-за этого понадобилась помощь хирурга, к тому же некоторым приходится еще лечиться от нехороших болезней и избавляться от беременности. Так что, Маша, я тебя поздравляю, ты у нас – везучая для такого случая». Конечно, автор передает только общий смысл сообщения, а в реальной терапии с подростком все было донесено простыми предложениями и доступным для нее языком, просто передавать здесь разговор таким, как он реально состоялся, не представляется возможным, тем более что он не имеет отношения к теме «Взмах».

Машу уже много раз пытались «утешать» как ребенка до нашей с ней встречи, отчего девочка окончательно замкнулась и не желала больше ни с кем разговаривать. А не разговаривала она почти в течение года… Ей был поставлен психиатрический диагноз, по словам ее мамы, «что-то вроде аутизма». В таком виде мы и застали ее в первый раз. А девочка эта молчала, как выяснила во время терапии автор, только потому, что видела во всех фальшь и неискренность. Все боялись называть вещи своими именами, говорили с ней стыдливо-завуалированно. Она открылась только потому, что автор оказалась первым человеком, который не побоялся говорить с ней как со взрослой и, можно сказать, начистоту.

С семилетним ребенком, конечно, стоило бы работать в такой чудовищной ситуации по-другому – бывает и такое! Но в данном случае мы имели дело с подростком, когда реакция на фальшь и недомолвки очень болезненная. Ко всему прочему, девочка на момент терапии находилась в лагере беженцев в Серноводске, где про нее «все всё знали», в том числе и мальчики-ровесники. Этому бедному ребенку уже столько пришлось вынести, что ей мог помочь лишь откровенный «взрослый» разговор без «пуси-пуси»! Конечно, такой разговор мог состояться только при условии предварительной работы в филигранном раппорте, которая здесь целиком не приводится. Чтобы не мучить читателя, заранее скажем: девочка пришла в себя. Через месяц автор застала ее весело играющей с подружками. Маша расцеловала «тетю Надю» и побежала играть дальше: ей надо было обязательно успеть спрятаться, так как они играли в прятки. Мама Маши подтвердила, что девочка спит и кушает нормально, снова стала смеяться. Через пару месяцев у них неожиданно объявились в российской глубинке какие-то родственники, согласившиеся их принять к себе жить, и мама, дочка и ее младший братик уехали.

После рефрейминга (параллельно с ведением в раппорте) девочка несколько выпрямилась и приободрилась, после чего ей был задан вопрос, что́ конкретно ее беспокоит в данный период времени. Маша сказала, что у нее перед глазами постоянно стоит лицо одного из тех троих (нам было известно, что к тому времени ни одного из них уже не было в живых).

Вот здесь-то, наконец и настала очередь «Солнца».

Мы интенсивно посветили на него ярким солнечным светом на «раз-два-три», как описано выше, после чего он превратился в таракана и убежал, а девочка сказала: «Ой, смотрите, я его победила!»

Техника «Наглядно-образное Солнышко»

Порой от кошмаров страдают и дети, которые еще слишком малы, чтобы что-то рассказать или работать с воображаемыми символами, поскольку, как известно, у маленьких детишек мышление – наглядно-образное. А если такое дитятко еще и почти не говорит по-русски, можно поработать и с переводчиком, но только с конкретными, наглядными образами. Вот пример такой работы. Естественно, предполагается, что уже потрачено какое-то время на совместную игру и установление раппорта.