Практическая энциклопедия НЛП. Ударные техники для достижения результата

Т.: Оберегает как умеет: другого способа она пока не знает, мы ей его не показали. Но согласись, что это очень мощная и талантливая Часть: доводы рассудка против нее бессильны, она все равно настаивает на своем мнении, да еще и с одного раза научилась так ревностно тебя оберегать! Вот бы привлечь эту Часть на свою сторону: представляешь себе, сколько в ней силы и творческого потенциала?! Ее бы энергию и способности да в мирных целях!

К.: Да уж! Об этом можно было бы только мечтать…

Т.: Отлично, я думаю, мы в процессе работы сможем подружиться с этой достойной Частью и убедить ее действовать с нами сообща. Итак, в нашем случае, насколько я поняла, речь идет о появившемся у тебя неприятном чувстве перед посадкой в седло и последующим напряжением в седле после того эпизода падения с кобылы в лесу.

К.: Пожалуй, этот эпизод начался даже чуть раньше. Кобыла стояла по болезни пару месяцев без работы, в ней накопилось много дурной энергии, а я в первый раз после этого должна была на нее сесть верхом, поработать для начала на шагу. Я даже начала садиться на нее с некоторой осторожностью, потому что знала, как

после длительного стояния могут дурить даже спокойные лошади. И мои опасения оправдались: она стала крутиться, и я какое-то время не могла сесть в седло. Наконец я села и поняла, что лошадь – совершенно неуправляемая: она пятилась назад вместо того, чтобы идти вперед, шарахалась в стороны, козлила, вставала на дыбы. Минут через пять такой борьбы мне пришлось слезть, взять корду и погонять ее полчаса на корде, чтобы выпустить первый пар, и только потом я смогла на нее сесть и пошагать. Если честно, мне было одновременно и страшно, и стыдно. Вот тогда я в первый раз почувствовала себя на моей лошади напряженно: до меня вдруг дошло, что моя лошадь может сознательно меня не слушаться.

Т.: А до того ты предполагала, если я правильно понимаю, что ты всегда-всегда ну просто обязана излучать некий род магнетизма, заставляющий любую лошадь и в любых ситуациях вот прямо мгновенно стать под тобой идеально шелковой и послушной?

К. (Смеется.): А ведь точно! Примерно так я и считала: если я хорошая наездница, то должна сразу же суметь справиться с любой лошадью.

Т.: И на твоей памяти все хорошие наездники всегда сразу же справлялись со всеми лошадьми и вообще никогда не падали?

К.

(Смеется.): Еще как падали! У каждого опытного наездника есть большой опыт падений. И никто от них не застрахован независимо от опыта. Умом я это тоже понимаю, но все равно падать как-то не хочется!

Т.: Получается, что нужно либо вообще не ездить на лошади и тогда ты с нее не упадешь, либо ездить и быть при этом морально и физически готовой упасть?

К.: Ну да… Для этого и придуманы шлемы, которые я так не люблю… Они такие здоровые и некрасивые! Но, кстати, это выход: пока недостаточно уверена в лошади, нужно просто ездить в шлеме… Придется временно пожертвовать красотой ради целости головы!

Т.: Давай теперь представим себе, что ты собираешься поехать на своей лошади в поля и на голове у тебя при этом шлем. Как тебе об этой ситуации думается, когда ты в шлеме?

К.:

Гораздо легче, но все равно что-то напрягает. Я поеду в шлеме намного спокойнее, но все равно страх есть, хоть и ощутимо меньше.

Т.: Хорошо, мы на правильном пути. Раньше ты говорила об эпизоде, когда ты упала с лошади в лесу. Но теперь всплыл еще более ранний эпизод, когда ты в первый раз села на Готику на плацу после ее долгого стояния без работы… (Плац – огороженная территория на улице. Такая роскошь, как манеж, есть не во всех конюшнях…)

К.: Наверное, то, что я тогда в лесу упала, – это следствие того, что я уже была напряжена после того случая на плацу. Я откровенно боялась, что лошадь станет опять подо мной неуправляемой, но уже в полях, и всеми силами старалась это управление сохранить. Видимо, от внутреннего напряжения я потеряла контакт с лошадью и действовала неуверенно, но жестко.

Т.: Итак, мы работаем с эпизодом, когда ты в первый раз села на лошадь на плацу после ее долгого стояния?

К.:

Да.

Т.: Пожалуйста, давай зададим некую рамку этому эпизоду. Назови мне, пожалуйста, тот момент в нашей истории, когда ты ощущала себя еще в полной безопасности.

К.: Да, конечно. Я седлаю мою кобылу, все отлично, она ласкова и дружелюбна, как всегда.

Т.: Хорошо. Давай зафиксируем эту картинку в виде диссоциированного черно-белого стоп-кадрика: «Лена седлает кобылу». Есть? Отлично. Теперь мне нужен момент, когда ты в нашей истории чувствуешь себя уже в полной безопасности.