«Права человека и империи»: В. А. Маклаков - М. А. Алданов переписка 1929-1957 гг. (с иллюстрациями)

Основания Вашего «оптимизма» я понимаю; но Франция разлагается как Россия в 1917 году; медленнее, т. к. в ней инерции больше. Но все-таки против коммунистического энтузиазма, так же как против предприимчивости и активности «гангстеров» - здесь ничего противопоставить нельзя. Правительственная машина и войско еще сохраняется, но агонизирует. Кстати, рекомендую Вам, если не читали, мемуары Baudouin - Neuf mois au gouvernement[717]. Они многое объясняют. Но из-за меня не читайте «Enracinement». Я в этой книге разочаровался дочитать ее до конца. Говорит об интересных вопросах, многое верно и оригинально. Но нет цельности; это бабочка, кот. порхает; за ней следишь с удовольствием, кое о чем заставляет думать, но слишком все расплывчато. Впрочем, она была написана во время оккупации, и это многое объясняет. Я не жалею, что ее прочел, но если мой отзыв Вас заинтересовал, то, очевидно, я по первому впечатлению похвалил книгу через меру. Много интереснее и полезнее Toynbee - Civilization on Trial.

Вот кажется все. Я был у здешней печеночной знаменитости. Боюсь сглазить, но кажется, что мне от нового лечения лучше.

Теперешний коммунизм, конечно, кончится, когда победит. В этом я не оптимист. Но раньше этого Европу он сломать успеет. Те, кто против него хотят защищаться, бессильны; а многие очень скоро защищать себя не будут. Нужно воодушевление, кот. у старого мира -нет. Не вижу, откуда ему появиться во Франции. Но только тогда будет надежда. Один «антибольшевизм» - не увлечет. Видим это по «Рус. Мысли».

Ваш В. Маклаков

Автограф.

BAR. 5-3.

М.А. Алданов - В.А. Маклакову, 22 февраля 1950

22 февраля 1950

Дорогой Василий Алексеевич.

Мы чрезвычайно рады добрым вестям о Вашем здоровье.

Я тотчас ответил на приглашение Кантора. Я просил его считать мое письмо доверительным, - это, конечно, не относилось к Вам, и я надеюсь, что он Вам письмо показал. Впрочем, для Вас в нем ничего нового не было: по причинам, Вам известным, я его приглашение отклонил и писать в газете не буду. В его письме ко мне, по сравнению с тем, что Вы знали и сообщили мне, новым было для меня лишь одно: «кадры» газеты будут состоять из сотрудников «Русских Новостей». Он говорит «из б[ывших] сотрудников», но слово «бывших», по-видимому, относится, по крайней мере отчасти, и не только к тем, кто ушел из нее вместе с Адамовичем: если «Русские Новости» кончатся, то ведь все их сотрудники окажутся бывшими. Впрочем, на таком понимании его слов я не настаиваю, да это и не очень важно. Во всяком случае, я сотрудничать не могу. Вместе с тем прекрасно понимаю, как важно появление такой газеты, где можно было бы поместить хотя бы опровержение, о котором Вы пишете.

К сожалению, я так и не разобрал, чьи мемуары Вы мне советуете прочесть.

Екатерина Дмитриевна пишет мне, что в Нью-Йоркской Лиге идут «страшные скандалы». Пояснила только, что Керенский, Абрамович и Карпович больше не участвуют в текущих делах, что Двинов[718] не подает руки Николаевскому и что сколько-нибудь важные вопросы больше не обсуждаются «из боязни полного краха». Е.Д. не говорит, конфиденциально ли это ее сообщение, - думаю, что не совершаю большой нескромности, передавая его Вам. Таков пока единственный результат работы этого злополучного учреждения.

С истинной душевной болью читаю отчеты «Фигаро» о «деле генералов»[719]. Хочу себя утешить тем, что «так всегда было». Однако в Панамском скандале[720]

, в деле Устрика[721] и других таких же делах хоть не были замешаны интересы национальной обороны и люди, ею руководившие. В другом роде, в смысле просто непостижимого легкомыслия и бездеятельности властей (английских и отчасти американских), еще более поразительно дело Фукса[722]. Он с юного возраста был коммунистом (и в Германии не скрывал этого) - и ему сообщались до 1949 года важнейшие секреты, от которых в буквальном смысле зависит судьба мира! Знаю, что в тоталитарных странах скандалы замалчиваются. Тем не менее сколько лишних шансов имеют они в борьбе с демократиями! И, конечно, сколько ни говорили бы о «законах истории», чистейшая случайность в том, что в лагере демократий одна держава - самое могущественное государство в мире: ведь без могущества С. Штатов весь мир уже принадлежал бы Сталину. Кажется, это Сиейес сказал: «Живу для того, чтобы узнать, как все это кончится»?

Шлю Вам сердечный привет и лучшие пожелания.

Ваш М. Алданов

Машинопись. Подлинник.

HIA. 2-16.

В.А. Маклаков - М.А. Алданову, 23-24 февраля 1950

23 Фев[раля 1950[723]]

Дорогой Марк Александрович!