Правда Бориса (СИ)

-По твоему указу, матушка...вернее, царя Федора Ивановича, князей знатных в Разбойном приказе держат, в злодействе обвиняют.

Ирина поморщилась- ну и язва этот Дионисий, матушкой назвал, когда знает что народить не может. Впрочем, святейший прав, при таком царе она матушка и есть- всей России.

-Лишь земский суд обвинить может, святейший,- ответила царица, глядя прямо в глаза митрополиту.- Отравители же пока задержаны для дознания. Но то по праву, на них многие указывают. Например, боярин Мстиславский. И жилец...как его? Михаил, кажется.

-У Ивана Федоровича могут быть свои счеты с Иваном Петровичем Шуйским,- покачал головой Дионисий.- А мальчонка...что с него взять? Что вложат в уста, то и скажет.

-Что ж по- твоему, Мстиславский сам себя оговорил, чтоб голову на плахе сложить? Он что, скудоумец? У него и так ноги сохнут, тело, сказывают, в язвах, не иначе скоро помрет. И зачем ему вместе с Шуйским Воротынского и Голицына под монастырь подводить? А, главное, все семейство свое до седьмого колена на веки позорить. Дочка-то его Иришка, мне в затылок дышит. Не так ли?

На это у митрополита не нашлось что сказать. Он заерзал на стуле с бархатной обивкой, поискал глазами кувшин с водой, но не найдя его, тяжело, сухо сглотнул. А Ирина продолжала:

- Не веришь Мстиславскому и мальчонке, так ты вон у Никиты Юрьевича спроси.

Дионисий с удивлением взглянул на Захарьина. А тот достал из кармана золоченого немецкого кафтана шелковый платок, вытер лоб и жирный, пористый нос. На самом его кончике назревал, видно от переживаний, большой прыщ.

-Да, так- сказал боярин.

-Что "так"?- недобро спросил митрополит.

- А то, святейший, что и я молчать не стану. Расскажу на суде, как ко мне приходил Голицын и подбивал на непотребство.

-Вона ка-ак, значит.- Дионисий округлил глаза так, что, казалось, они сейчас выпадут из глазниц.- Вона...

Он встал, задев широким рукавом посох. Серебряная реликвия с грохотом упала на пол. Поднимать митрополит палку не стал, подошел к окну, принялся всматриваться куда-то вдаль. Долго молчал.

-А надобно ли тебе, матушка, то?

- Что?- не поняла царица.

-Возвращать времена Ивана Васильевича, упокой душу...Мало ли крови по земле русской уже растеклось, высохнуть еще не успела. Снова за топор, теперь уже ты? Сколько же мук терпеть и издевательств над собой нашему человеку! Европа над нами потешается, варварами называет, потому как крепче врагов, самих себя ненавидим, изничтожаем. Сила-то в добродетели, смирении и прощении, а не в топоре. Хочу чтоб родина наша процветала, а не слезми умывалась. Что б зло в сердцах было искоренено.

- Предлагаешь зло оставлять без наказания?

Митрополит резко обернулся, приблизился к царице, наклонился к ее лицу:

-Зло всегда наказывается. Наказывается Богом!

-Заповедь забыл, святейший: "Кто не борется со злом, тот приумножает его".

-Вечная книга учит нас побеждать зло добром, - сказал отчетливо, выделяя каждое слово, митрополит.- Добром!

- Вот придет в следующий раз крымский хан к Москве, попробуй убедить его добром отступиться, поглядим что получится. На голое добро понадеешься- ни с чем останешься. Нет, светлейший, добро должно быть в крепкой кольчуге и с острой секирой. А правда, да -неприкасаема. Натворил-отвечай перед людьми, ибо ты человек, а не дух святой. Пред Богом же еще найдется за что ответить- за помыслы скверные, поступки окаянные и...слабость. Не имеет права человек быть слабым, тем более облеченный властью, ибо сила ему дана чтобы бороться с сатаной и его слугами. Нещадно и постоянно. Ладно, поговорили.

У митрополита задергался левый глаз, на лбу вспухли синие жилы. Всегда белое, как обескровленное лицо, стало пергаментным.

-Гонишь?!

В кабинет заглянул Федор Иванович:

-А мне сейчас пирог с малиной принесут.

Он приложил дудку к губам, издал ею несколько резких звуков, засмеялся, скрылся за дверью.

Ирина вдруг улыбнулась, тронула подрагивающие пальцы митрополита:

-Что ты, Дионисий! Поняла к чему клонишь.

Остыл и митрополит, опустился рядом.

-Ни к чему нам теперь раздрай,- вымолвил он ровным голосом.- А тебе особо. Ну зачем вокруг себя врагов плодить? У Шуйских- семья большая, влияние. Справишься ли? Голицын, Воротынский - ладно. Отправь их по разным городам. А князя Шуйского усади за один стол с братом, пусть мировую выпьют.

-Согласится ли братец?

-Уговори.

-Ох, святейший, не иначе какую выгоду свою преследуешь.

-Преследую, -охотно согласился Дионисий,- грехи свои пытаюсь тем самым умалить.

-Ой, ли? Отчего же о князе Мстиславском не говоришь? Этих ушли, с этим помирись, а с Иваном Федоровичем что делать?

-Пока его Ирина над тобой висеть будет, не успокоишься. Найдется для князя местечко в Кирилло-Белозерской обители. Славно там на берегу Сиверского озера, тихо. Библиотека знатная имеется, пусть книги старинные читает. И дочку его туда же.